Отец (Макс) и сын (Герберт или «Маленький Ганс»)

Юджин Халперт, психоаналитик и психиатр рассматривает невроз и лечение Герберта Графа через призму истории  жизни Ганса и его отца, учитывая контекст времени и места, в котором они с Фрейдом жили и работали, и привлекая новый материал, недоступный на момент первоначальной публикации этого исследования.

Любая существующая сегодня критика лечения ребенка своим отцом или вмешательств  Фрейда, сосредоточенного на определенных областях детской психики, может быть рассмотрена только в контексте путешествия Фрейда и Графа в неизведанных водах и в агрессивной среде.  Халперт отмечает, что недоверие, гнев и насмешки вокруг идей Фрейда были распространены не только в медицинских кругах, но и среди широкой общественности. Макс Граф (1942) ярко описал эту сцену. «Неврологи были врагами Фрейда. Венское общество смеялось над ним. В те дни, когда кто-то упоминал имя Фрейда на венском собрании, все смеялись, как будто кто-то шутил. Фрейд был странным человеком, который писал о снах … Более того, он был человеком, который видел секс во всем. Произносить  имя Фрейда в присутствии дам считалось дурным тоном»

.

Именно в этом контексте Фрейд (1909) решился получить более прямые доказательства детской сексуальности, чем те, которые были получены при анализе взрослых.
Он писал: «С этой целью я на протяжении многих лет убеждал своих учеников и друзей собирать наблюдения о сексуальной жизни детей, на существование которой, как правило, ловко не обращали внимания или умышленно отрицали».

Будучи одним из друзей и учеников, Макс Граф, откликнулся на призывы Фрейда и начал записывать наблюдения о своем сыне, который родился 15 апреля 1903 года. Когда в ходе отчетов Графа об этих наблюдениях у маленького мальчика развилась

фобия лошадей, у Фрейда появилась возможность попытаться сделать что-то, чего раньше никогда не делали, лечить (через отца) невротическое страдание ребенка с помощью анализа. 

Попытаться взглянуть на случай «Маленького Ганса» с разных сторон и обменяться различными точками зрения мы приглашаем вас в субботу, 14 декабря 2019 г. в центре детской психологии Август на Круглом столе, священном 110-летию  работы З. Фрейда «Анализ фобии пятилетнего мальчика»

Ждем Вас! 

ПОДРОБНЕЕ УЗНАТЬ О МЕРОПРИЯТИИ И ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ>>

10. Маленький Ганс — talllkingCure

Дискурс господский и дискурс аналитический.

Может быть в контексте того, о чем мы будем сегодня говорит можно даже так нарисовать:

Если вы посмотрите так, то это господский дискурс, а если перевернете вверх ногами, то аналитический.

Может быть, для того чтобы сохранять контекст того, о чем мы говорили на протяжении всех предыдущих девяти встреч, можно записать рядом еще такую формулу, которую, конечно, никто до этого так не писал, это фантазия:

Чтобы сразу открыть все карты, можно сказать, что Вапперо в статье «С целью уточнить понятие нарциссизм» делает утверждение о том, что эти два дискурса имеют отношение к метафоре и нарциссизму. Господский дискурс он связывает с метафорой, причем, если определения метафоры — это перенос значения, то Вапперо иногда просто говорит о господском дискурсе как о переносе. А аналитический дискурс он называет практикой нарциссизма. Особенно загадочным кажется мне второе утверждение, хотя и первое требует прояснения.

1. Лакан, «Недоразумение», 1980.

Но мне бы хотелось начать немного издалека и пересказать небольшой кусочек последней лекции Лакана.

Он там задает вопрос: Что такое бессознательное? Бессознательное — это то, что в откровении не может быть дано (relever — быть дано в откровении) . Истина всегда не-вся. Не все может быть дано в откровении. Бессознательное — это та часть, которая никогда не раскрывается.

Религия может похвастаться тем, что истина дана ей в откровении.

Бессознательное — это недоразумение, malentendu. Недоразумение в том смысле, что проявляется оно в ошибочных действиях и оговорках. Это недопонятое, недоуслышанное. То есть всегда та часть, которая ускользнула, не была представлена.

И благодаря Фрейду мы все представляем собой недоразумение. Так говорят, когда произошло что-то несуразное, непреднамеренное. То, что разуму не поддается.

Отто Ранк говорит о травме рождения. Нет другой травмы рождения, кроме того, что человек порождает непонимание.

Тело не появляется в реальном иным путем, чем в качестве недоразумения.

В этом смысле травмирует то же, что «дает жизнь», так еще говорят о матери. Недоразумение существует еще до рождения человека. Он — часть бормотания своих предков. Нет даже необходимости в том, чтобы вы бормотали сами, потому что всё, что называется бессознательным, которое есть недоразумение, коренится уже в том бормотании, которое было до вас.

«Нет другой травмы рождения, чем родится в качестве желанного. Желанного или нет — это одно и тоже, потому что это значит родиться посредством говорящего существа (parlêtre).

Говорящий рождается от двух говорящих. Двух, которые не говорят на одном и том же языке. Которые не слышат друг друга, не слышат, что каждый из них говорит. Которые во всем не согласны. Которые сговорились в этом воспроизводстве, но которое сопровождается непониманием, которое ваше тело будет выносит на себе.

Таким образом, Лакан говорит, что ребенок не появляется иным путем, чем в следствии malentendu, в следствии недоразумения, в следствии существования бессознательного. Рождение ребенка у говорящих существ можно помыслить как act manqué, это оговорка.

2. «Случай маленького Ганса».

Наверное, мы не будем говорить об этом случае подробно в данный момент. Хотя немножко придется сказать. Отец Ганса — это ученик Фрейда. Вначале он пишет Фрейду о своем сыне, потому что Фрейд предложил своим ученикам внимательно наблюдать за детьми и по возможности сообщать ему о своих наблюдениях. Но в какой-то момент он просит встречи с Фрейдом и говорит, что у его сына началось нервное расстройство, которое очень беспокоит их с женой. Он упоминает, что расстройству предшествовал момент, когда Ганс видит сон — кошмар, ему снится, что мама ушла, ее больше нет, и некого обнять.

На следующий день Ганс просит увести его с прогулки домой к маме. Потом он идет гулять уже с самой мамой, но все равно чувствует себя неуютно. Дома он говорит, что боялся, что его укусит лошадь.

Это всех удивляет, потому что звучит как какой-то бред. Откуда вдруг взялась эта лошадь? Лошадь, говорит Лакан, выполняет функцию метафоры материнского желания.

Лакан будет записывает ее примерно так: I / (M+ф+ А) М ~ m+p

Мне не совсем понятно, почему он располагает именно так все эти элементы. Но то, что ясно, что лошадь приходит на место чего-то другого. Фрейд даст отцу Ганса такой совет: «Я условливаюсь с отцом, чтобы тот сказал мальчику, что история с лошадьми — это глупость и больше ничего. На самом деле он болен оттого, что слишком нежен с матерью и хочет, чтобы она брала его к себе в кровать. Он теперь боится лошадей, потому, что его так заинтересовал Wiwimacher у лошадей. Он сам заметил, что неправильно так интересоваться Wiwimacher’oм, даже своим собственным, и это совершенно верно». Кроме того, Фрейд предлагает отцу при удобном случае случае сказать Гансу, что его мать, как и все женщины, не имеет такого Wiwimacher’а, как Ганс или сам отец.

Даже в этом совете Фрейда можно увидеть, что он говорит, что боязнь лошадей пришла на место чего-то другого. Фрейд деликатно говорит про это «что-то другое», что на самом деле Ганс хочет быть нежен со своей матерью и сильно интересуется своим пенисом. Из-за того, что он приходит к матери в кровать, его ругает отец, а из-за того, что он трогает свой пенис, его мать угрожает ему доктором, который может его отрезать. И на место этих угроз приходит лошадь, Гансу становится страшно, что она может укусить его на улице.

Потом Лакан будет писать так:

В случае маленького Ганса на означающее «Лошадь» приходит на место чего-то другого. В данной формуле это называется Имя отца, то есть некое означающее банальное и исключительное. Банальное, в том смысле, что это всего лишь некое означающее, а исключительное, потому что для субъекта оно играет исключительную роль. То есть значение, которое означающее «Лошадь» имело для Ганса, это значение исключительное.

Вапперо делает специальный акцент на том, что анализируют не означающие, а субъекта именно потому, что только субъект является хранителем этого исключительного значения. «То, что недоступно иностранцу», так говорит Вапперо об этом аспекте значения. Это более или менее распространенный феномен, что можно выучить иностранный язык и приехать в чужую страну, где на этом языке говорят, и не очень понимать, о чем говорят люди. Потому что некоторые значения, они коренятся в культуре, а не в языке, складываются шутки, общие места, то есть такие, которые всем понятны по умолчанию и поэтому о них не говорят вслух.

Можно обратить внимание на то, как эта мысль позволяет отметит место вот этого особого означающего в дискурсах. S1 в одном случае занимает место агента, а в другом случае место продукта дискурса. В первом случае S1 приходит на место чего-то другого, а во втором случае это субъект является хранителем S1, хотя это не совсем точно так говорить.

3. Лакан, 11 семинар, 12 февраля 1964.

Момент, который мне кажется сложным, это вот это «что-то», S1 приходит на место «чего-то» другого. Обычно говорят, что это означающее приходит на место желания матери, или на место означающего желания матери, но что это значит?

Вапперо говорит об этом так: Если тот, кто означающее получает не отвечает, он сам становится означающим.

Кое-что об этом можно прочесть в 11 семинаре. Лакан говорит о неком специфическом событии в жизни ребенка, когда он замечает, что мать уходит. Он ссылается на Валлона, который заметил, что смотреть на дверь, через которую мать уходит ребенок начинает далеко не сразу, сначала его взгляд прикован к тому месту, в котором произошло расставание, то есть к тому месту рядом с ним, которое мать, уходя, оставила. Лакан говорит об этом в контексте игры с катушкой, которую Фрейд заметил у своего внука. Когда его мать ушла, он кидал катушку и говорил Fort-Da, далеко — близко.

В том же месте 11 семинара Лакан вспоминает, что однажды с ним был случай, когда ребенок позвал его, он, не ответив на крик, ушел. И когда спустя несколько месяцев он взял этого ребенка на руки, то тот уснул. «…ибо лишь сон к тому означающему, каковым я с момента травмы для него оставался, способен был открыть доступ».

Возвращаясь еще раз к этой формулировке Вапперо: Если тот, кто означающее получает, не отвечает, он сам становится означающим. Лакан говорил про субъекта так: «Субъект — это то, что одно означающее представляет другому означающему». Мне показалось, что здесь заново эта формулировка становится интересной.

 

Но одновременно с тем, мне кажется очень сложной та мысль, что субъект — это то, что одно означающее представляет другому означающему. Иногда это схватывается, а иногда это сложно помыслить. Это ускользает. Одновременно с тем, мне кажется уместным вопрос о том, как связана эта формулировка с тем, что Лакан говорит про недоразумение? Пока что это остается скорее вопросом.

4. Р. Якобсон. Два аспекта языка и два типа афатических нарушений.

Может быть именно в этом месте уместно сказать несколько слов про Якобсона. Якобсон говорит, что есть всего два типа афатических нарушений. Вы знаете, что такое афазия? Сейчас это шутка, потому что однажды мы уже говорили на этом семинаре о том моменте, когда Лакана спрашивали о событиях 68 года, и он отвечая упомянул слово афазия. Тот, кто его слушал этого слова не знал и это рассердило Лакана, он сказал, что необходимо знать хоть что-то.

Афазия — это слово, которое имеет греческий корень, который означает «высказывание», а «а» — это приставка — отрицание. Афазия — это нарушения уже сформировавшейся речи, в следствии самых разных причин: травм, инсультов, опухолей, психических нарушений и т.д. И Якобсон все эти нарушения поделил всего на два класса, а именно, нарушение селективной функции речи, то есть выбора слова и выбора слов по смежности или аграмматизм, то есть сложность с тем, чтобы в предложении как-то связать слова. Иначе говоря, проблемы могут возникнуть либо с метафорой, либо с метонимией.

Что значит проблемы с метафорой? Это значит проблемы с мета-языковой функцией. Якобсон приводит такой пример метаязыковой функции: сделать высказывание, что холостяк и неженатый человек – это синонимы. То есть что-то сказать о языке-объекте.

Когда эта функция нарушается, говорит Якобсон, контекст является необходимым и решающим фактором. Человек может с легкостью закончить предложение или поддерживать уже начатую беседу, но не может произнести монолог. Он не может произнести фразу «Идет дождь», когда на самом деле дождя нет, как в известном мультфильме про львенка и черепаху, там он спрашивает: «Как я могу петь, что я лежу, когда на самом деле я сижу?» Подлежащее в предложении часто совсем опускается. А два одинаковых слова в разных контекстах являются простыми омонимами. Сложно даже назвать предмет, который ты держишь в руках, так как слово кажется избыточным, если можно просто указать на предмет указательным местоимением «это». Сложно повторить слово, потому что повторить слово — это значит совершить элементарное метаязыковое всказывание, что слово идентично самому себе. Например, одного пациента попросили повторить слово «Нет», и он ответил: «Нет, я не знаю, как это сделать».

5. Вапперо «С целью уточнить понятие нарциссизм».

Когда речь идет о метаязыке и языке объекте мы прибегаем к понятию нарциссизма.

Обычно мы говорим отдельно о нарциссизме, в контексте статьи Фрейда «Ввведение в нарцисиизм» или лакановской «Стадии зеркала». Нарциссизм, как следует из определения Фрейда — это рассматривать себя в качестве объекта. Это означает метаоперацию в том смысле, что вы что-то можете сказать о себе самом, как метаязык о языке объекте.

Что в пределе вы можете о себе сказать? В пределе вы можете отметить одновременное тождество и отличие себя и своего зеркального отражения, в том смысле, что с одной стороны отражаетесь именно вы, но с другой стороны в зеркале есть инверсия. Или что вы сами себе одновременно и тождественны и не тождественны, не тождественны собственному «Я». Такую операцию, например, предлагает Фрейд своим пациентам. Когда вы говорите, вы можете обнаружить, что сказали больше, чем хотели сказать, например, допустив оговорку. Это можно было бы списать на простую случайность. Но Фрейд предлагает рассматривать это как инаковость себя по отношению к себе самому. Вы и тот, кто хотел что-то сказать, но и тот, кто сказал совершенно другое. Эта инверсия, или несоответствие себя себе самому существует благодаря тому, что есть сам факт высказывания: что-то сказалось, что-то было сказано.

Пациент говорит Фрейду: «Мне приснился сон. Я его забыл». И тогда Фрейд отвечает: Очень интересный сон. Пациент хотел сказать, что забыл сон, но Фрейд прочитывает в этом высказывании содержание сновидения.

6. Текст Александры Новоженовой.

В данный момент мне бы хотелось сделать небольшое отступление. Оно касается текста искусствоведа Александры Новоженовой. Она прислала его как раз в тот момент, когда я готовилась к семинару и мне показался он более чем уместным в данном контексте. Речь в этом тексте идет о критике модернистского искусства в Советском Союзе и в нацистской Германии. Что касается Советского Союза, в этом тексте приведено много примеров смешных карикатур, которые строятся на том, что есть художник и зритель, то есть акт создания объекта искусства и акт зрительского восприятия объекта искусства и вокруг этого строятся шутки, например, уборщица не отличила современное искусства и убрала его как мусор, или, наоборот, художник уронил краску на холст, а зрители признали в этом отличное художественное решение. Таких карикатур мы знаем очень много. Гораздо более неожиданным мне показался ход нацистской критики. А именно, расположить рядом два визуальных ряда, с одной стороны изображения людей, имеющие очень специфический вид, как на картина Пикассо, например, и параллельно ряд фотографий людей с врожденными уродствами. Таким образом, эффект, которого они предполагали добиться, это то, что изображение потеряет свой статус метаязыка, и будет рассмотрено в статусе языка-объекта, то есть ничем не отлично от фотографии, как если бы это был не акт художника, а некий элемент в одном ряду с фотографиями уродств. И текст, сопровождающий эти ряды гласил о том, что такое искусство способно буквально заразить общество, то есть как если бы действительно врожденных уродств от такого рода живописи могло бы прибавиться.

7. Записки Александра Бронникова.

Можно сделать попытку прочесть правую сторону формулы метафоры Имени Отца.

Справа после стрелочки мы видим такую надпись: «Имя отца» и речь сверху и внизу Фаллос или фаллическое измерение речи. Как это прочитать? Метафора вносит в речь некую загадку, а именно загадку желания. Например, сегодня мы говорим по телефону и обсуждаем вопрос метафоры, и я вынуждена прервать разговор, я говорю: «Подожди, мне надо отойти, ребенок сел в лужу». И тут же замечаю в банальности этого события нечто исключительное, в том смысле, что сесть в лужу — это значит потерпеть неудачу. И тогда в самое незначительное происшествие начинает вызывать интерес.

Так Фрейд поступал с симптомами, на которые ему жаловались пациенты. Например, сердечные боли, как боль в сердце, любовное переживание и т.д. Меня тоже однажды впечатлил случай, когда «органы» надо было читать как органы милиции. Девушка, которая жаловалась на внутренние органы рассказала, что ее отец говорил ей в детстве, что в органах на всех с рождения заводят дело, а потом записывают туда все хорошие и плохие поступки человека, и она боялась, что в ее деле уже много проступков записано.

Когда Лакан говорит про случай Маленького Ганса он говорит о неудаче отцовской функции. Когда отец рассказывает Фрейду, что Ганс боится лошадей, тот советует ему в том числе сказать Гансу, что у матери нет пениса, как у отца или у самого Ганса. Он не добавляет, что и сама мать является всего лишь объектом желания. А что значит быть объектом желания? Это значит иметь особую ценность. Но эта ценность никогда не принадлежит объектам самим по себе, в этом смысле нет объектов боле ценных и менее ценных самих по себе, быть ценным не является интренсек свойством объекта. Объект — это эффект или продукт метафоры.

Это и есть то, что называется кастрацией. То, что теряет в этом смысле ребенок — это мать, объект, который с одной стороны принадлежит другому, потому что именно постольку, поскольку другой этим объектом обладал, ребенок и появился, а с другой стороны, является не больше, не меньше как метонимическим объектом желания, который встает в ряд с массой других объектов. Лакан, говоря про Ганса так это пишет: P(M)   (M’) ~( α) π / ф.

Греческая «фи» под чертой это так мы написали желание, к которому отсылают как мать, так и разные другие объекты. Это «фи» — это фаллос. Возможно, самое точное определение фаллоса: фаллос — это то, чего нет у матери.

Я не знаю точно, как читать каждый из этих символов, но в последней части он записывает, что благодаря отцовской метафоре мать становится в ряд с другими объектами, которые в качестве означаемого имеют фаллос. Мать становится объектом обмена, если она принадлежит отцу, то можно взять другую женщину, например. Но у Ганса не так, когда его отец пытается его убедить, что он тоже причастен к рождению детей, что у матери на бывает детей без мужчины. Тогда Ганс говорит ему, что раз так, он будет иметь детей от своей матери, а отец может быть дедушкой, а бабушкой будет мать отца. Таким образом, оставляя за собой право жениться на матери Ганс предлагает в пару отцу в свою очередь его мать.

Что касается объект в аналитическом дискурсе, который Вапперо называет практикой нарциссизма, он говорит то, что может даже показаться шуткой. Он говорит: «Трехмерный объект организуется в маленькой геометрии чтобы создать условия существования структуры, структуры элемента банального, некоего измерения, которое играет исключительную роль, роль отцовской функции».

И в конце я бы хотела отметить, что противопоставление этих двух дискурсов, господского и аналитического — это в каком-то смысле не новый вопрос. Связывая господский дискурс с переносом, Вапперо говорит о переносе как изнанке анализа. Это вопрос которым Фрейд задавался. С этого вопроса и возник психоанализ. Когда Брейер анализировал женщину, и в какой-то момент она сказала, что беременна от него, он растерялся. Беременность была ложная, но испуг Брейера настоящим. В этом смысле это действительно некая изнанка, то, что было не видно, что появилось неожиданно для Брейера. Этот анализ продолжил Фрейд, как раз и задавшись вопросом об этом: почему анализ и перенос — это сопутствующие друг другу явления.

Вапперо говорит про метафору как про изнанку нарциссизма. Можно так же читать, что перенос является изнанкой анализа.

Фрейд З. Фобические расстройства. Маленький Ганс. Дора. Том 5. Собрание сочинений в 26 томах

Михаил Решетников. Фобии: от гипотез о бессмысленности к содержательному анализу. Предисловие главного

редактора…………………………………………………………………………….. 5

Анализ фобии пятилетнего мальчика……………………………………………….. 17

I. Введение…………………………………………………………………………….. 19

И. История болезни и анализ……………………………………………………. 33

III. Эпикриз…………………………………………………………………………….. 103

Постскриптум (1922 г.)………………………………………………………. 142

Фрагмент анализа одного случая истерии………………………………… 143

Предисловие……………………………………………………………………… 145

I. Картина болезни………………………………………………………………… 153

II. Первое сновидение…………………………………………………………….. 204

III. Второе сновидение…………………………………………………………….. 237

Послесловие ……………………………………………………………………..  256

Приложения…………………………………………………………………………….. 269

Феликс Дойч. Примечание к «Фрагменту анализа одного

случая истерии» Фрейда……………………………………………………. 271

Курт Герберт Адлер. Воспоминания о детстве, о родителях,

о музыке и довоенной Вене………………………………………………… 281

Виктор Мазин. Дора и Ганс. Послесловие научного

редактора……………………………….. 292

Айтен Юран. Историчность истерического тела,

или от стигм Шарко к «иероглифической надписи» Фрейда… 327

Нина Савченкова. Случай оперы, или Представление тела…… 345

Примечания……………………………………………………………………………….. 355

Индекс……………………………………………………………………………………… 366

история маленького Ганса. Классические случаи в психологии

Фрейд и анализ фобии маленького мальчика: история маленького Ганса

Зигмунд Фрейд является самым известным психологом. Он написал множество работ на самые разные темы — от воспитания детей и развития человеческой личности до толкования снов, а также разработал метод терапевтического лечения психических расстройств. Для своих исследований Фрейд использовал, главным образом, казуистический метод (метод анализа конкретной ситуации). Хотя в своих сочинениях он упоминает о ста тридцати трех таких случаях, из них он подробно задокументировал только шесть. Влияние Фрейда было так велико, что некоторые из его пациентов на время становились знаменитостями. Несмотря на постоянно подчеркивавшуюся им важность роли детского опыта в последующем развитии человека, Фрейд подробно описал только один случай исследования ребенка. По этой причине случай маленького Ганса занимает важнейшее место в теории фрейдизма. Результаты анализа этого случая взбудоражили общество и породили немало споров, которые продолжаются и по сей день.

Дружба с Фрейдом

В свое время Макс Граф (Мах Graf) (1873-1958) был известным музыкальным критиком и видным исследователем в области истории и теории музыки. В наши дни он, пожалуй, более известен как близкий друг Зигмунда Фрейда (1856-1939). Он был отцом маленького Ганса.

Граф познакомился с Фрейдом благодаря тому, что его жена была одной из первых пациенток, лечившихся методом психоанализа. Она стала пациенткой Фрейда еще до свадьбы с Графом, и считается, что именно Фрейд способствовал заключению их союза. Эта пара часто посещала вечерние групповые исследования, проводившиеся каждую среду в венском доме Фрейда на Берггассе, 19. Другими известными членами этой группы были Альфред Адлер и Карл Юнг. Всех их можно было бы назвать ранними учениками Фрейда. Позднее эта группа составила костяк Венского общества психоанализа. Фрейд надеялся, что психоанализ сможет преодолеть междисциплинарные барьеры, и поэтому особенно приветствовал таких людей, как Граф, который работал в области музыкального искусства. Граф восхищался Фрейдом и позднее называл его самым образованным из всех людей, которых он когда-либо встречал.

Фрейд поощрял членов группы к сбору информацию о своих детях, и Графы занимались этим особенно старательно. Они начали вести подробные записи о ранних годах жизни своего сына. Макс Граф пошел еще дальше и под руководством Фрейда попытался провести анализ развития своего сына. В период проведения этого анализа Граф консультировался с Фрейдом, а Фрейд осуществлял мониторинг и общее руководство терапевтическим процессом. Позднее этот процесс был описан Фрейдом в работе, опубликованной в 1909 году под названием «Анализ фобии пятилетнего мальчика».[96] Для пятилетнего мальчика был выбран псевдоним «Ганс».

Фрейд к тому времени уже написал работу по теории детской сексуальности, опубликованную в 1905 году,[97] и собирался использовать случай маленького Ганса для проверки этой теории. Его теория сексуальности не встретила одобрения во многих слоях общества, часто воспринималась как откровенно безнравственная и непристойная. Кроме того, в этой работе Фрейд изложил детали развития и устранения фобии как формы невротического расстройства.

Фрейд кратко упоминал о Гансе и в более ранних работах. Например, в опубликованной в 1907 году статье о сексуальности он упоминал о трехлетнем мальчике, который стал пытаться отгадать правду о рождении после того, как увидел свою беременную мать. В этих статьях Ганса называли его настоящим именем — Герберт. Считается, что Фрейд решил дать мальчику другое имя в честь знаменитого в то время коня по кличке «умный Ганс», который, как утверждалось, мог решать простые математические задачи[98] («умный Ганс» отбивал копытом «ответ» задачи на суммирование называвшихся ему чисел). Возможно, Фрейд выбрал это имя, потому что Герберт был умным мальчиком, боявшимся лошадей.

Маленький Ганс

Маленький Ганс родился в Вене 10 апреля 1903 года. Его описывали как жизнерадостного и откровенного ребенка, которого заботливо воспитывали родители — типичные представители среднего класса. Он был веселым и разговорчивым мальчиком, одинаково любившим отца и мать. Родители Ганса были близкими друзьями Фрейда. Близкими настолько, что Фрейд сделал Гансу щедрый подарок на день рождения. Удивительно, но, зная о страхе сына Графов перед лошадьми, он выбрал в качестве подарка качающуюся игрушечную лошадь. В 1942 году Макс Граф утверждал, что это произошло на третий день рождения Ганса, но через десять лет он заявил, что подарок был сделан на пятый день рождения.[99] Если подарок был сделан на трехлетие, то это оказалось замечательным совпадением, что у мальчика позднее выработался страх перед лошадьми, поэтому кажется более вероятным, что Фрейд сделал подарок Гансу на его пятилетие в качестве убедительной демонстрации излечения его фобии. Интересно, что вручение подарка произошло во время второй встречи Фрейда с Гансом; их первая встреча состоялась во время краткого психотерапевтического сеанса. Они встретились еще раз уже через много лет, когда Ганс стал взрослым.

О близких отношениях Макса Графа с Фрейдом свидетельствует и тот факт, что он обсуждал с Фрейдом возможность воспитания Герберта в католической, а не в иудейской вере. Граф знал по собственному опыту, как ненавидели евреев в Вене в начале двадцатого века, и пытался получить от Фрейда совет о том, как ему надежнее защитить своего маленького сына. Хотя Фрейд и осознавал возможные негативные последствия своего совета, он все же заявил, что воспитание в иудейской вере в условиях религиозной дискриминации поможет выработать у Герберта внутренний динамизм, который очень пригодится ему в дальнейшей жизни; в результате, мальчик так и не перешел в католичество.

Какие же методы использовал Фрейд при обследовании Ганса? Как уже отмечалось, он использовал казуистический метод и наблюдал за Гансом (первоначально опираясь на отчеты Макса Графа) два года (с 1906 по 1908), пока мальчику не исполнилось пять лет. Собранные данные включали в себя биографические сведения и краткие записи, сделанные родителями Ганса. Макс Граф также напрямую консультировался у Фрейда относительно лечения сына. Сам Фрейд лишь однажды принял непосредственное участие в лечении Ганса, проведя с ним получасовую беседу в марте 1908 года, когда анализ состояния мальчика уже подходил к концу. Аналитические методы включали в себя анализ фантазий, анализ общего поведения Ганса и его фобий, а также анализ сновидений. Фрейд верил, что толкование сновидений является «столбовой дорогой» к пониманию бессознательного. Для Фрейда каждое сновидение имело явное и скрытое содержание. Явное содержание можно пересказать, а скрытое содержание всегда глубоко спрятано. Именно путем анализа скрытого содержания можно определить реальный смысл сновидения.

Анализ фобии маленького мальчика

Изучение случая маленького Ганса было подробным и всесторонним. Записи Фрейда о маленьком Гансе, переведенные на английский, заняли сто пятьдесят страниц. Однако, помимо оригинала, имеется множество интересных отчетов о деталях этого случая.[100] Психоаналитическая интерпретация событий часто оказывается неожиданной и очень содержательной. Точку зрения Фрейда на основные события в годы формирования личности Ганса можно резюмировать следующим образом.

Он сообщает, что Ганс проявлял «довольно странный живой интерес к своему пенису». Гансу доставляло удовольствие дотрагиваться до своего пениса, и, чтобы попытаться прекратить подобные действия, однажды мать пообещала «отрезать» ему пенис насовсем. Несмотря на страх перед кастрацией, диапазон его удовольствий от этой сексуальной забавы расширялся. Например, он заметил, что звери в местном зоопарке также имеют половые органы, превышающие своими размерами размер его собственного пениса; он также выражал сожаление по поводу того, что не видел пенисов ни отца, ни матери. Он полагал, что поскольку его родители уже взрослые, то и их пенисы также должны быть большими — «как у лошади».

Однажды в течение всего лета отцу Ганса приходилось часто и подолгу отсутствовать дома, и Ганс понял, что ему нравится, когда его мать принадлежит только ему. Сначала Ганс хотел, чтобы отец просто «уехал», но затем он захотел, чтобы отец уехал навсегда, т. е. умер. Событием, которое, по мнению Фрейда, оказало наибольшее влияние на психосексуальное развитие Ганса, стало рождение маленькой сестренки. Маленькая Ханна появилась на свет, когда ее брату было три с половиной года. Это событие необычайно встревожило Ганса, и он почувствовал враждебность к своей сестре из-за опасений, что мать станет уделять ей слишком много времени. Ганс выражал свое беспокойство косвенным образом: например, он боялся мыться в ванне, так как опасался, что мать может его уронить, хотя в действительности надеялся, что мать уронит сестру. Во время сеансов психоанализа Ганс неприкрыто выражал свое желание смерти сестры, но при этом не считал его таким же отвратительным, как желание смерти отца.

Однажды, находясь на улице, он испытал внезапный приступ беспокойства. Хотя он не мог назвать источник охватившего его страха, впоследствии оказалось, что поводом для возникновения этого болезненного состояния стало желание находиться дома и быть ближе к своей матери. Временами его страх усиливался до такой степени, что он ощущал его даже тогда, когда находился рядом с матерью. Ганс рассказывал также и о своем довольно специфическом страхе: он боялся, что его укусит белая лошадь. Сегодня такой источник страха может показаться довольно экзотическим, но в Вене, которую знал Ганс, было полно лошадей, перевозивших по городу людей и всевозможные грузы.

Страх Ганса перед лошадьми имел два измерения. Однажды отец, когда они выходили с ним из конного экипажа, предупредил его: «Не протягивай палец белой лошади, а то она тебя укусит». Фрейд посчитал, что первая половина этой фразы перекликается с предостережением матери о недопустимости трогать пенис. Кроме того, Ганс уже знал от отца, что у женщин нет пениса, и поэтому связал этот факт с угрозой кастрации, услышанной от матери, решив, что у нее уже отрезали пенис. Так установилась связь между страхом Ганса по поводу возможной кастрации и лошадьми.

Далее Ганс рассказывал о своих фантазиях по поводу двух жирафов. Он сообщил, как однажды ему приснилось, что он забрал упавшего жирафа (олицетворявшего его мать), несмотря на протесты и крики большого жирафа (олицетворявшего его отца). Фрейд сообщил Гансу, что он боится отца из-за своих нехороших мыслей о нем. Фрейд также интерпретировал страх Ганса перед лошадьми, предположив, что лошадь олицетворяет его отца: черная кожа вокруг белой лошадиной пасти и черные шоры представляли его усы и очки. После встречи с Фрейдом Макс записал свою беседу с сыном, во время которой Ганс сказал: «Папа, не убегай от меня!»

Ганс сообщал и другие детали своей фобии (которые он называл «чепухой»). Он боялся, что лошадь «не потянет» груз, и поэтому у него вызывали страх тяжело нагруженные телеги и повозки. Однажды он увидел, как упавшая лошадь судорожно перебирает ногами. Он был страшно напуган и решил, что лошадь агонизирует. Отец Ганса отметил, что когда мальчик увидел мертвую лошадь, то, возможно, подумал о нем. Ганс замещал свой страх перед отцом страхом перед лошадьми, которые напоминали ему отца. Для Ганса понимание или объяснение этого факта, по-видимому, оказалось поворотным пунктом. Он принял эту теорию и с тех пор перестал бояться отца.

Постепенно Ганс все меньше и меньше боялся лошадей. Две его последние фантазии говорили о том, что он справился со своими чувствами к отцу. Рассказывая свою первую фантазию, он сообщал о водопроводчике, который забрал его пенис и дал ему взамен другой, большего размера. Рассказывая вторую, он поведал отцу о том, что сам вообразил себя отцом своих воображаемых детей, а не их матерью, как обычно бывало прежде. По словам Фрейда, обе фантазии показали, что Ганс перестал желать смерти отца и начал отождествлять себя с ним. Вместе с этими фантазиями закончились и болезнь Ганса, и анализ его случая.

Направление исследований Фрейда

Одна из ключевых тем трудов Фрейда — тема важности первых лет жизни человека для последующего развития его личности. Он был уверен, что дети переживают эмоциональные конфликты и что их будущее благополучие зависит от того, насколько успешно эти конфликты разрешаются. Фрейд считал, что, рассказывая о своих страхах, Ганс успешно справлялся со своими конфликтами и тревогами.

В отличие от большинства современных ученых, Фрейд полагал, что дети обычно проявляют сексуальную активность еще до полового созревания. Он утверждал, что детская сексуальность проявляется на разных стадиях развития, причем на каждой стадии основное внимание уделяется особой части тела. Фрейд был уверен, что случай маленького Ганса подтверждает правильность этой концепции. По его мнению, все дети проходят пять этапов развития: оральный, анальный, фаллический, латентный и генитальный. Первые три этапа приходятся на первые пять лет жизни ребенка. Ганс на момент завершения лечения проходил фаллический этап своего развития.

Фрейд считал, что на фаллическом этане, наблюдаемом у ребенка в возрасте от трех до пяти лет, происходит половая идентификация. Он предполагал, что на этом этане Ганс, подобно всем мальчикам, страдает от так называемого Эдипова комплекса, который выражается в желании ребенка иметь половой контакт с родителем противоположного пола (в данном случае — с матерью) и устранить родителя одного с ним пола (т. е. отца — Макса Графа). Разумеется, Ганс понимал, что последнее для него невозможно из-за подавляющего превосходства отца в силе. По мнению Фрейда, Ганс боялся, что отец может увидеть в нем соперника и кастрировать его. Очевидно, что такие конфликты беспокоят ребенка, и один из способов, с помощью которых он пытается разрешить их, заключается в идентификации себя с родителем одного с ним пола. Согласно Фрейду, Ганс добился этого за счет выработки так называемого механизма отождествления с агрессором. Его действие можно наблюдать в последней фантазии Ганса, в которой он вообразил себя отцом своих собственных детей. Таким образом, утверждал Фрейд, все маленькие мальчики учатся отождествлять себя со своими отцами. Фрейд также предположил, что девочки страдают сходным комплексом Электры, но за подчеркнутое внимание Фрейда к мужскому развитию оппоненты обвиняли его в «сексизме» и «фаллоцентризме».

Фрейд верил, что бессознательное является частью разума, о которой мы ничего не знаем и которая содержит множество неразрешенных конфликтов, например связанных с Эдиповым комплексом. Эти конфликты влияют на наше поведение (страх Ганса перед лошадьми) и проявляются в наших фантазиях и сновидениях. Из-за своей угрожающей или обескураживающей природы конфликты проявляются в замаскированной форме и нуждаются в интерпретации, которая может помочь выявить их истинный смысл.

Зигмунд Фрейд

Какой же вклад внесло исследование случая Ганса в развитие психологии? Сторонники Фрейда утверждают, что оно продемонстрировало, как развиваются фобии у детей — просто как средство, позволяющее справляться с конфликтами и тревогами. Однако оппоненты выдвигают альтернативное объяснение. Одно из самых веских объяснений имеет отношение к выработке условной реакции страха посредством классического формирования условного рефлекса (см. также гл. 13): агония лошади, которую наблюдал Ганс на улице, и была фактической причиной его расстройства; явно выраженная реакция страха на это исходное событие распространилась на всех лошадей и породила страх перед улицей, где встреча с лошадьми была в то время практически неизбежной.

Фрейд был первым, кто предположил, что так называемое лечение разговором может применяться даже в случае таких маленьких детей, как Ганс. На протяжении всего исследования этого случая Фрейд демонстрировал свое глубокое уважение к взглядам Ганса. Действительно, однажды отец отругал Ганса за то, что тот желал смерти своей маленькой сестренке. Однако Ганс возразил, что в таком желании нет ничего плохого, поскольку оно является фактом, который может оказаться полезным для «профессора [Фрейда]». Фрейд сообщал, что он не мог рассчитывать добиться «лучшего понимания психоанализа от любого взрослого человека». Этот инцидент можно рассматривать как пример проявления «характеристик спроса»: участник (Ганс) дает ответ, который, как он считает, хотел бы услышать исследователь (Фрейд). Сам по себе этот инцидент может считаться аргументом против методов Фрейда. Несмотря на это, не будет серьезным преувеличением утверждать, что новаторское исследование случая Ганса, выполненное Фрейдом, сформировало общий подход к разработке методов психотерапевтического лечения детей, используемых в наши дни. Кроме того, идея Фрейда о важности роли бессознательного в определении нашего поведения стала теперь общепринятой.

Анализ случая маленького Ганса был сконцентрирован на изучении субъективных отчетов о происходивших событиях. Все отчеты были получены либо от Макса Графа, либо от Фрейда. Какое-либо независимое рассмотрение случая отсутствовало. Отец Ганса был ярым сторонником теорий Фрейда и мог предоставлять информацию соответствующим образом. Особые отношения Ганса с отцом-аналитиком делают этот случай уникальным и исключают возможность генерализации его результатов. Фрейд знал о возможности подобных критических замечаний, но утверждал, что особые отношения между Гансом и его отцом были одной из причин, по которым проведенный анализ оказался настолько успешным. Фрейд утверждал, что эти отношения пошли на пользу, а не во вред психотерапии, и что все психоаналитики должны стремиться к установлению прочных отношений со своими пациентами.

С момента своего возникновения и по сей день психоанализ вызывал и вызывает множество споров. С учетом свидетельств и интерпретаций, представленных Максом Графом и Фрейдом, не кажется удивительным, что история маленького Ганса рассматривается некоторыми учеными как наиболее фарсовая из всех известных историй подобного рода. Психоанализ был объявлен научной сказкой и абсолютно бесполезным средством терапии, способным оказывать лишь эффект плацебо. Психоанализ даже сравнивали с религиозным культом, верховным жрецом которого был Зигмунд Фрейд. Появились статьи, в которых содержались обещания «похоронить Фрейда»,[101] а сам он назывался лжецом и сексистом. Как автор «гипотезы совращения», он был признан ответственным за несчастья родителей, ложно обвиненных своими «пострадавшими» отпрысками, а в период его последующего отречения от этой гипотезы он обвинялся в надругательстве над детьми.[102] Люди удивлялись, как такая ложная теория психики человека могла оказывать огромное влияние на психиатрию в течение более чем полувека. Каким образом обманчивые идеи Фрейда, основанные на неубедительных доказательствах, оказывали эффект на психиатрию и на общество в целом (например, с точки зрения использования фрейдистской терминологии), и все это рассматривалось как одно из самых экстраординарных событий в истории развития мысли в двадцатом веке?

Однако со времен Фрейда психоанализ продолжал непрерывно развиваться. Сам Фрейд был продуктом своей эпохи. Его подход к изучению внутренней работы человеческого разума был для своего времени революционным. Возможно, он не выдерживает сравнения с сегодняшними научными методами, но он был ничем не хуже многих методов, использовавшихся в те годы. Фрейд был хорошо подготовленным ученым и считал себя «археологом разума», все глубже и глубже проникающего в область бессознательного. С первых дней своих экспериментов с кокаином, гипнозом и электротерапией (от которых он позднее отказался) Фрейд всеми силами стремился добиться успеха и оставить свой след в истории. Он понимал, что некоторые люди считают его маньяком, но был убежден в том, что с помощью своей теории бессознательного он сумел прикоснуться к одной из величайших тайн природы. Его внучка Софи Фрейд утверждала, что он всегда мечтал стать великим человеком. Немногие теперь сомневаются в том, что он достиг этой цели. Независимо от того, преувеличивал он значение получаемых свидетельств или нет, невозможно не восхищаться его волей и целеустремленностью в понимании и исследовании наиболее сложной структуры в нашем мире — разума человека. Какова бы ни была степень объективности представленных им данных, они, в любом случае, дают нам пищу для глубоких размышлений.

Возможно, современные критики психоанализа придают слишком большое значение сегодняшнему влиянию Фрейда. Великий математик А. Уайтхед[103] как-то сказал, что «наука, которая не решается забыть своих основателей, обречена», поэтому, вероятно, наступило время перестать держаться за Фрейда обеими руками. Современный психоанализ по-прежнему имеет как минимум три сильных аргумента в свою пользу. Во-первых, он подчеркивает особое влияние первых лет жизни ребенка на формирование личности взрослого человека; во-вторых, он акцентирует внимание на важности человеческих отношений для психического здоровья; в-третьих, обеспечивает нам язык для исследования и выражения самых разных чувств.[104] Например, при описании случая маленького Ганса Фрейдом впервые было впервые использовано понятие переноса. Перенос — это смещение аффекта (неразрешенного конфликта) с одного объекта на другой. Например, Ганс перенес свой страх перед отцом на объект-заменитель, а именно — на лошадей. В результате объект, вызывающий фобию, стал полезным средством выражения его чувств.

Герберт Граф: взрослый Ганс

Итак, кем же стал маленький Ганс? Некоторые критики утверждают, что вмешательство Фрейда в жизнь Ганса лишило мальчика блаженного неведения и предопределило непростое будущее бедного ребенка. Ганса даже изображали жертвой психоанализа. Фрейд предсказал подобную реакцию в своей первой статье, посвященной этому случаю, написав: «Я должен спросить, какой вред был нанесен Гансу в результате вытаскивания на свет его комплексов, которые не только не подавляются детьми, но и порождают страх у родителей?» Фрейд утверждал, что врачи, которые неправильно поняли природу психоанализа, будут ошибочно думать, что нехорошие инстинкты будут усиливаться, если их сделать сознательными. Он доказывал, что результатом психоанализа стало выздоровление Ганса: мальчик перестал бояться лошадей и выработал более дружеские отношения с отцом. Им приводились следующие слова, сказанные Гансом отцу: «Я думал, ты знаешь все, как ты все знал о той лошади».

Фрейд потерял Ганса из виду в 1911 году, но позднее у них произошла еще одна встреча, на этот раз последняя. Весной 1922 года Герберт Граф, которому исполнилось к тому времени девятнадцать лет, вошел в приемный кабинет Фрейда. Фрейд описывал его как подтянутого юношу, у которого не наблюдалось признаков озабоченности или подавленности. Он выглядел не утратившим душевного равновесия, несмотря на то, что сильно переживал из-за развода своих родителей. Герберт продолжал жить с отцом (что подкрепляло убежденность Фрейда в более тесных отношениях между отцом и сыном), в то время как его сестра, которую он очень любил, предпочла остаться с матерью. Герберт рассказал, что когда он прочитал историю о маленьком Гансе, то не мог поверить, что она написана о нем!

Герберт Граф, как и его отец, посвятил жизнь музыкальному искусству. Проработав несколько лет в оперных театрах Германии, Швейцарии и Австрии, он перебрался в США в 1936 году в возрасте тридцати трех лет. Здесь его дела резко пошли в гору, и вскоре он занял престижный пост директора нью-йоркской «Метрополитен Опера». Позднее он все же решил вернуться в Европу. Он занимался организацией выступлений Марии Каллас во Флоренции и участвовал в постановке нескольких оперных спектаклей в Лондоне (в театре Ковент-Гарден) и в Зальцбурге. В 1960-1962 годах он был директором Цюрихской оперы, а затем возглавил оперный театр Женевы. Герберт Граф был также автором нескольких книг. В частности, в вышедшей в 1951 году книге «Опера для народа» (Opera for the People) он подробно рассказал обо всех аспектах постановки оперных спектаклей. Он был известен как большой знаток театра, как по-настоящему творческая личность и как человек, пользовавшийся особой любовью и уважением молодых артистов.

Герберт озаглавил свое интервью, данное еженедельной газете «Орега News»,[105] как «Воспоминания незаметного человека», намекая на то, что он всегда работал за сценой и никогда не представал перед зрителями при свете рампы. Его выбор театрально-музыкальной карьеры говорит о том, что он явно отождествлял себя со своим отцом, но его стремление руководить спектаклями из-за сцены свидетельствует и об отождествлении с Фрейдом, исполнявшим в процессе психоанализа свою невидимую постороннему глазу роль.[106]

Коллеги по работе и знакомые описывали Герберта как человека большого ума и огромного личного обаяния. Однако сообщается и о некоторых неприятных чертах его характера. Например, некоторые эти черты были видны всем, кому приходилось с ним работать, даже если эти черты в предыдущие годы остались не замеченными Фрейдом. Рассказывают также, что он был любителем тонких вин и хорошеньких женщин. Герберт, не создавший собственной семьи, по-видимому, так и не встретил своей настоящей любви. Кое-кто считает, что эти факты могут считаться свидетельствами (безусловно, очень ненадежными) того, что психоанализ оказался не столь успешным, как заявлял об этом сам Фрейд. Однако можно и утверждать, что карьера Герберта оказалась такой успешной вопреки сеансам психотерапии, а не благодаря им.

Герберт Граф умер от рака в Женеве в 1973 году. Несмотря на многие успехи, достигнутые им во взрослой жизни, он, возможно, навсегда останется более известным именно как маленький Ганс Зигмунда Фрейда.

Зигмунд Фройд «Анализ фобии пятилетнего мальчика» (Маленький Ганс).

(Маленький Ганс)

Введение

Болезнь и излечение весьма юного пациента, о которых я буду говорить ниже, строго говоря, наблюдались не мной. Хотя в общем я и руководил лечением и даже раз лично принимал участие в разговоре с мальчиком, но само лечение проводилось отцом ребенка, которому я и приношу свою благодарность за заметки, переданные им мне для опубликования. Заслуга отца идет еще дальше; я думаю, что другому лицу вообще не удалось бы побудить ребенка к таким признаниям; без знаний, благодаря которым отец мог истолковывать показания своего пятилетнего сына, нельзя было бы никак обойтись, и технические трудности психоанализа в столь юном возрасте остались бы непреодолимыми. Только совмещение в одном лице родительского и врачебного авторитета, совпадение нежных чувств с научным интересом сделало здесь возможным использовать метод, который в подобных случаях вообще вряд ли мог бы быть применим. Но особенное значение этого наблюдения заключается в следующем.

Врач, занимающийся психоанализом взрослого невротика, раскрывающий слой за слоем психические образования, приходит, наконец, к известным предположениям о детской сексуальности, в компонентах которой он видит движущую силу для всех невротических симптомов последующей жизни. Я изложил эти предположения в опубликованных мною в 1905 году «Трех очерках по теории сексуальности». И я знаю, что для незнакомого с психоанализом они покажутся настолько же чуждыми, насколько для психоаналитика неопровержимыми. Но и психоаналитик должен сознаться в своем желании получить более прямым и коротким путем доказательства этих основных положений. Разве невозможно изучить у ребенка, во всей свежести, те его сексуальные побуждения и желания, которые мы у взрослого с таким трудом должны извлекать из-под многочисленных наслоений? Тем более что по нашему убеждению, они составляют конституциональное достояние всех людей и только у невротика оказываются усиленными или искаженными.

С этой целью я уже давно побуждаю своих друзей и учеников собирать наблюдения над половой жизнью детей, которая обыкновенно по тем или другим причинам остается незамеченной или скрытой. Среди материала, который, благодаря моему предложению, попадал в мои руки, сведения о маленьком Гансе заняли выдающееся место. Его родители, оба мои ближайшие приверженцы, решили воспитать своего первенца с минимальным принуждением, какое безусловно требуется для сохранения добрых нравов. И так как дитя развилось в веселого, славного и бойкого мальчишку, попытки воспитать его без строгостей, дать ему возможность свободно расти и проявлять себя привели к хорошим результатам. Я здесь воспроизвожу записки отца о маленьком Гансе, и, конечно, я всячески воздержусь от искажения наивности и искренности, столь обычных для детской, не соблюдая ненужные условности.

Первые сведения о Гансе относятся ко времени, когда ему еще не было полных трех лет. Уже тогда его различные разговоры и вопросы обнаруживали особенно живой интерес к той части своего тела, которую он на своем языке обычно называл Wiwimacher . Так, однажды он задал своей матери вопрос:

Ганс: «Мама, у тебя есть Wiwimacher ?»

Мать: «Само собой разумеется. Почему ты спрашиваешь?»

Ганс: «Я только подумал».

В этом же возрасте он входит в коровник и видит, как доят корову и дают ей корма для животных. «Смотри,— говорит он,— из Wiwimacher ‘ a течет молоко».

Уже эти первые наблюдения позволяют ожидать, что многое, если не большая часть из того, что проявляет маленький Ганс, окажется типичным для сексуального развития ребенка. Я уже однажды указывал, что не нужно приходить в ужас, когда находишь у женщины представление о сосании полового члена. Это непристойное побуждение довольно безобидно по своему происхождению, так как представление о сосании связано в нем с материнской грудью, причем вымя коровы выступает здесь опосредствующим звеном, ибо по природе это — грудная железа, а по виду и положению своему — пенис. Открытие маленького Ганса подтверждает последнюю часть моего предположения.

В то же время его интерес к Wiwimacher ‘ y не исключительно теоретический. Как можно предполагать, у него также имеется стремление прикасаться к своему половому органу. В возрасте 0 /2 года мать застала его держащим руку на пенисе. Мать грозит ему: «Если ты это будешь делать, я позову д-ра А., и он отрежет тебе твой Wiwimacher . Чем же ты тогда будешь делать wiwi ?»

Ганс: «Моим роро». Тут он отвечает еще без сознания вины, не приобретает ори этом «кастрационный комплекс», который так часто можно найти при анализе невротиков, в то время как они все протестуют против этого. О значении этого элемента в истории развития ребенка можно было бы сказать много весьма существенного. Кастрационный комплекс оставил заметные следы в мифологии (и не только в греческой).

Я уже говорил о роли его в «Толковании сновидений» и в других работах.

Почти в том же возрасте (З 1 / 2 года) он возбужденно и с радостью кричит: «Я видел у льва Wiwimacher ».

Большую часть значения, которое имеют животные в мифах и сказках, нужно, вероятно, приписать той откровенности, с которой они показывают любознательному младенцу свои половые органы и их сексуальные функции. Сексуальное любопытство нашего Ганса не знает сомнений, но оно делает его исследователем и дает ему возможность правильного познания.

В 3/4 года он видит на вокзале, как из локомотива выпускается вода. «Локомотив делает wiwi . А где его Wiwimacher ?»

Через минутку он глубокомысленно прибавляет: «У собаки, у лошади есть Wiwimacher , а у стола и стула — нет». Таким образом, он установил существенный признак для различия одушевленного и неодушевленного.

Любознательность и сексуальное любопытство, по-видимому, тесно связаны между собой. Любопытство Ганса направлено преимущественно на родителей.

Ганс, 3 3 / 4 года: «Папа, и у тебя есть Wiwimacher ?»

Отец: «Да, конечно».

Ганс: «Но я его никогда не видел, когда ты раздевался».

В другой раз он напряженно смотрит на мать, когда та раздевается на ночь. Она спрашивает: «Чего ты так смотришь?»

Ганс: «Я смотрю только, есть ли у тебя Wiwimacher ?»

Мать: «Конечно. Разве ты этого не знал?»

Ганс: «Нет, я думал, что так как ты большая, то и Wiwimacher у тебя как у лошади».

Заметим себе это ожидание маленького Ганса. Позже оно получит свое значение.

Большое событие в жизни Ганса — рождение его маленькой сестры Анны — имело место, когда Гансу было как раз 3’/ 2 года (апрель 1903 — октябрь 1906 г.). Его поведение при этом непосредственно отмечено отцом: «В 5 ч утра, при начале родовых болей, постель Ганса переносят в соседнюю комнату. Здесь он в 7 ч просыпается, слышит стоны жены и спрашивает: «Чего это мама кашляет?» — И после паузы: «Сегодня, наверно, придет аист».

Конечно же, ему в последние дни часто говорили, что аист принесет мальчика или девочку, и он совершенно правильно ассоциирует необычные стоны с приходом аиста.

Позже его приводят на кухню. В передней он видит сумку врача и спрашивает: «Что это такое?» Ему отвечают: «Сумка». Тогда он убежденно заявляет: «Сегодня придет аист». После родов акушерка входит на кухню и заказывает чай. Ганс обращает на это внимание и говорит: «Ага, когда мамочка кашляет, она получает чай». Затем его зовут в комнату, но он смотрит не на мать, а на сосуды с окрашенной кровью водой и с некоторым смущением говорит: «А у меня из Wiwimacher ‘ a никогда кровь не течет».

Все его замечания показывают, что он приводит в связь необычное в окружающей обстановке с приходом аиста. На все он смотрит с усиленным вниманием и с гримасой недоверия. Без сомнения, в нем прочно засело первое недоверие по отношению к аисту.

Ганс относится весьма ревниво к новому пришельцу, и, когда последнего хвалят, находят красивым и т. д., он тут же презрительно замечает: «А у нее зато нет зубов» (Опять типичное поведение. Другой брат, старше всего на 2 года, при аналогичных обстоятельствах выкрикивал со слезами: «Слишком мала, слишком мала»).

Дело в том, что, когда он ее в первый раз увидел, он был поражен, что она не говорит, и объяснил это тем, что у нее нет зубов. Само собой разумеется, что в первые дни на него меньше обращали внимания, и он заболел ангиной. В лихорадочном бреду он говорил: «А я не хочу никакой сестрички!»

Приблизительно через полгода ревность его прошла и он стал нежным, но уверенным в своем превосходстве братом (Другой мальчик, постарше, при появлении на свет братца говорит: «Пусть его аист назад заберет». Сравним это с тем, что я говорил в «Толковании сновидений» о являющейся в сновидениях смерти дорогих родных.)

«Несколько позже (через неделю) Ганс смотрит, как купают его сестрицу, и замечает: « A Wiwimacher у нее еще мал»,— и как бы утешительно прибавляет: «Ну, когда она вырастет — он станет больше» (К подобному же умозаключению в тех же выражениях пришли другие два мальчика, когда с любопытством в первый раз разглядывали живот своей маленькой сестрички. Можно было бы прийти в ужас по поводу этой ранней испорченности детского интеллекта. Почему эти юные исследователи не констатируют того, что видят, а именно: никакого Wiwimacher’a нет? Для нашего маленького Ганса это понятно. Мы знаем, как при помощи тщательной индукции он установил для себя общее положение, что живое отличается от неживого наличностью Wiwimacher’a; мать поддержала его в этом убеждении, давая ему утвердительные ответы относительно лиц, уклонившихся от его наблюдения. И теперь он совершенно неспособен отказаться от своего приобретения после наблюдения над маленькой сестрой. Он приходит к заключению, что Wiwimacher имеется и здесь и он слишком мал, но он будет расти, пока не станет столь же большим, как у лошади.)

Для реабилитации нашего маленького Ганса мы сделаем еще больше. Собственно говоря, он поступает не хуже философа Вундтовской школы, который считает сознание никогда не отсутствующим признаком психической живни, как Ганс считает Wiwimacher неотъемлемым признаком всего живого. Когда философ наталкивается на психические явления, в которых сознание совершенно не участвует, он называет их не бессознательными, а смутно сознаваемыми. Wiwimacher еще очень мал! И при этом сравнении преимущество все-таки на стороне нашего маленького Ганса, потому что, как это часто бывает при сексуальных исследованиях детей, за их заблуждениями всегда кроется частица правды. Ведь у маленькой девочки все-таки есть маленький Wiwimacher , который мы называем клитором, но который не растет, а остается недоразвитым. Ср. мою небольшую работу: U ber infantile Sexualtheorien // Sexualprobleme , 1903.

В этом же возрасте (З 3 / 4 года) Ганс в первый раз рассказывает свой сон: «Сегодня, когда я спал, я думал, что я в Гмундене с Марикой».

Марика — это 13-летняя дочь домохозяина, которая часто играла с ним».

Когда отец в его присутствии рассказывает про этот сон матери, Ганс поправляет его: «Не с Марикой, а совсем один с Марикой».

Здесь нужно отметить следующее: «Летом 1906 г. Ганс находился в Гмундене, где он целые дни возился с детьми домохозяина. Когда мы уехали из Гмундена, мы думали, что для Ганса прощанье и переезд в город окажутся тяжелыми. К удивлению, ничего подобного не было. Он, по-видимому, радовался перемене и несколько недель о Гмундене говорил очень мало. Только через несколько недель у него начали появляться довольно живые воспоминания о времени, проведенном в Гмундене. Уже 4 недели как он эти воспоминания перерабатывает в фантазии. В своих фантазиях он играет с детьми Олей, Бертой и Фрицем, разговаривает с ними, как будто они тут же находятся, и способен развлекаться таким образом целые часы. Теперь, когда у него появилась сестра, его, по-видимому, занимает проблема появления на свет детей; он называет Берту и Ольгу «своими детьми» и один раз заявляет: «И моих детей Берту и Олю принес аист». Теперешний сон его после 6-месячного отсутствия из Гмундена нужно, по-видимому, понимать как выражение желания поехать в Гмунден».

Так пишет отец; я тут же отмечу, что Ганс своим последним заявлением о «своих детях», которых ему как будто бы принес аист, громко противоречит скрытому в нем сомнению.

К счастью, отец отметил здесь кое-что, оказавшееся в будущем необыкновенно значимым.

«Я рисую Гансу, который в последнее время часто бывал в Шёнбрунне, жирафа. Он говорит мне: «Нарисуй же и Wiwimacher ». Я: «Пририсуй его сам». Тогда он пририсовывает посредине живота маленькую палочку, которую сейчас же удлиняет, замечая: « Wiwimacher длиннее».

Я прохожу с Гансом мимо лошади, которая уринирует. Он замечает: «У лошади Wiwimacher внизу, как и у меня».

Он смотрит, как купается его 3-месячная сестра, и сожалеюще говорит: «У нее совсем, совсем маленький Wiwimacher ».

Он раздевает куклу, которую ему подарили, внимательно осматривает ее и говорит: «А у этой совсем маленький Wiwimacher ».

Мы уже знаем, что благодаря этой формуле ему удается поддержать правильность своего открытия.

Всякий исследователь рискует иной раз впасть в ошибку. Утешением ему послужит то обстоятельство, что в ее основе может лежать смешение понятий, имеющееся в разговорном языке. Такого же оправдания заслуживает и Ганс. Так, он видит в своей книжке обезьяну, показывает на ее закрученный кверху хвост и говорит: «Смотри, папа, Wiwimacher«(На немецком (нелитературном) языке хвост и пенис носят одно название.)

Из-за своего интереса к Wiwimacher ‘ y он выдумал себе совершенно своеобразную игру. В передней помещается клозет и кладовая. С некоторого времени Ганс ходит в эту кладовую и говорит: «Я иду в мой клозет». Однажды я заглядываю туда, чтобы посмотреть, что он там делает. Оказывается, он обнажает свой пенис и говорит: «Я делаю wiwi »,— это означает, что он играет в клозет. Характер игры виден не только в том, что он на самом деле не уринирует, но и в том, что вместо того, чтобы идти в клозет, он предпочитает кладовую, которую он называет «своим клозетом».

Мы будем несправедливы к Гансу, если проследим только аутоэротические черты его сексуальной жизни. Его отец может нам сообщить свои подробные наблюдения над его любовными отношениями с другими детьми, в которых можно констатировать «выбор объекта», как у взрослого. И здесь мы имеем дело с весьма замечательной подвижностью и полигамическими склонностями.

«Зимой (З 3 / 4 года) я беру с собой Ганса на каток и знакомлю его там с двумя дочурками моего коллеги в возрасте приблизительно около 10 лет. Ганс присаживается к ним. Они, в сознании своего зрелого возраста, смотрят с презрением на малыша. А он глядит на них с обожанием во взгляде, и, хотя это не производит на них никакого впечатления, он называет их уже «своими девочками»: «Где же мои девочки? Когда же придут мои девочки?» А дома несколько недель он пристает ко мне с вопросом: «А когда я опять пойду на каток к моим девочкам?»

5-летний кузен находится в гостях у Ганса (которому теперь 4 года). Ганс много раз обнимает его и однажды при таком нежном объятии говорит: «Как я тебя люблю».

Это первая, но не последняя черта гомосексуальности, с которой мы встретимся у Ганса. Наш маленький Ганс начинает казаться образцом испорченности.

«Мы переехали на новую квартиру (Гансу 4 года). Из кухни дверь ведет на балкончик, с которого видна находящаяся напротив во дворе квартира. Здесь Ганс открыл девочку 7—8 лет. Теперь он, чтобы глядеть на нее, садится на ступеньку, ведущую к балкончику, и остается там часами. Особенно в 4 часа пополудни, когда девочка приходит из школы, его нельзя удержать в комнатах или увести с его наблюдательного поста. Однажды, когда девочка в обычное время не показывается у окна, Ганс начинает волноваться и приставать ко всем с вопросами: «Когда придет девочка? Где девочка?» и т.д., а затем, когда она появляется, Ганс счастлив и уже не отводит глаз от ее квартиры. Сила, с которой проявляется эта «любовь на расстоянии», объясняется тем, что у Ганса нет товарищей и подруг. Для нормального развития ребенка, по-видимому, необходимо постоянное общение с другими детьми.

Такое общение выпало на долю Ганса, когда мы на лето (4’/ 2 года) переехали в Гмунден. В нашем доме с ним играют дети домохозяина: Франц (12 лет), Фриц (8 лет), Ольга (7 лет) и Берта (5 лет) и, кроме того, дети соседей: Анна (10 лет) и еще две девочки 9 и 7 лет, имен которых я не знаю. Его любимец — Фриц, которого он часто обнимает и уверяет в своей любви. Однажды на вопрос, какая из девочек ему больше всего нравится, он отвечает: «Фриц». В то же время он по отношению к девочкам очень агрессивен, держится мужчиной, завоевателем, обнимает и целует их, что Берте, например, очень нравится. Вечером, когда Берта выходит из комнаты, Ганс обнимает ее и самым нежным тоном говорит: «Берта, и милая же ты!» Но это ему не мешает целовать и других девочек и уверять в своей любви. Ему нравится и Марика — 14-летняя дочь домохозяина, которая с ним играет. Вечером, когда его укладывают в постель, он говорит: «Пусть Марика спит со мной». Когда ему указывают, что это невозможно, он говорит: «Тогда пусть она спит с папой или с мамой». Когда ему возражают, что и это невозможно, так как она должна спать у своих родителей, завязывается следующий диалог:

Ганс: «Тогда я пойду вниз спать к Марике».

Мама: «Ты действительно хочешь уйти от мамы и спать внизу?»

Ганс: «Но я ведь утром к кофе опять приду наверх».

Мама: «Если ты действительно хочешь уйти от папы и мамы, забери свою куртку, штанишки и— с богом!»

Ганс забирает свои вещи и идет спать к Марике, но его, конечно, возвращают обратно».

(За желанием «пусть Марика спит у нас» скрыто иное: пусть Марика, в обществе которой он так охотно бывает, войдет в наш дом. Но несомненно и другое. Так как отец и мать Ганса, хотя и не часто, брали его к себе в кровать и при лежании с ними у него пробуждались эротические ощущения, то, вероятно, и желание спать с Марикой имеет свой эротический смысл. Для Ганса, как и для всех детей, лежать в постели с отцом или матерью есть источник эротических возбуждений.)

Наш Ганс, несмотря на его гомосексуальные склонности, при расспросах матери ведет себя как настоящий мужчина.

И в нижеследующем случае Ганс говорит матери: «Слушай, я ужасно хотел бы один раз поспать с этой девочкой». Этот случай весьма забавляет нас, так как Ганс держится как взрослый влюбленный. В ресторан, где мы обедаем уже несколько дней, приходит хорошенькая 8-летняя девочка, в которую Ганс, конечно, сейчас же влюбляется. Он все время вертится на своем стуле, чтобы одним глазком поглядеть на нее; после обеда он становится около нее, чтобы пококетничать с ней, но жестоко краснеет, если замечает, что за ним наблюдают. Когда взгляд его встречается со взглядом девочки, он стыдливо отворачивается в противоположную сторону. Его поведение, конечно, развлекает всех посетителей ресторана. Каждый день, когда его ведут в ресторан, он спрашивает:

«Как ты думаешь, девочка будет там сегодня?» Когда она, наконец приходит, он краснеет, как взрослый в той же ситуации. Однажды он приходит ко мне сияющий и шепчет мне на ухо: «Слушай, я уже знаю, где живет девочка. Я видел, где она подымалась по лестнице». В то время как у себя он агрессивен по отношению к девочкам, здесь он держится как платонически вздыхающий поклонник. Быть может, это связано и с тем, что девочки в доме — деревенские дети, а это — культурная дама. Выше уже было упомянуто что он высказывал желание спать с этой девочкой.

Так как я не хочу оставить Ганса в том состоянии душевного напряжения, в котором он находится из-за любви к девочке, я знакомлю его с ней и приглашаю ее прийти к нам в сад к тому времени, когда он выспится после обеда. Ганс так возбуждается ожиданием прихода девочки, что он в первый раз не может после обеда заснуть и беспокойно вертится в постели. Мать его спрашивает: «Почему ты не спишь? Быть может, ты думаешь о девочке?» На что Ганс, счастливый, отвечает: «Да». Кроме этого, когда он пришел домой, он всем рассказал: «Сегодня ко мне придет девочка»,— и все время приставал к Марике: «Послушай, как ты думаешь, будет она со мной мила, поцелует она меня, когда я ее поцелую», и т. п.

После обеда шел дождь, и посещение не состоялось, а Ганс утешился с Бертой и Ольгой».

Дальнейшие наблюдения все еще из периода пребывания в деревне заставляют думать, что у мальчика появляется и кое-что новое.

«Ганс (4 1 / 4 года). Сегодня утром мать, как каждый день, купает Ганса и после купанья вытирает его и припудривает. Когда мать очень осторожно припудривает пенис, чтобы его не коснуться, Ганс говорит: «Почему ты здесь не трогаешь пальцем?»

Мать: «Потому что это свинство».

Ганс: «Что это значит — свинство? Почему?»

Мать: «Потому что это неприлично».

Ганс (смеясь): «Но приятно» (Про подобную же попытку совращения рассказывала мне одна страдающая неврозом мать, которая не хотела верить в возможность детской мастурбации. Ей пришлось сшить ее маленькой девочке 3 1 / 2 года панталоны; когда она примеряла их, то, чтобы узнать, не будут ли они ее беспокоить при ходьбе, она провела рукой о внутренней поверхности бедер. Тут девочка вдруг сразу прижала ногами руку попросила: «Мама, оставь там руку — это так хорошо»).

Почти в то же время сновидение Ганса по содержанию своему резко отличается от той смелости, которую он проявил по отношению к матери. Это первый искаженный до неузнаваемости сон мальчика. Только благодаря проницаемости отца удается истолковать его.

«Гансу 4 1 / 4 года. Сон. Сегодня утром Ганс просыпается и рассказывает: «Слушай, сегодня ночью я думал: «Один говорит : кто хочет ко мне прийти? Тогда кто-то говорит: «Я». Тогда он должен его заставить сделать wiwi ».

Из дальнейших вопросов становится ясно, что в этом сне зрительные впечатления отсутствуют и он принадлежит к чисто слуховому типу. Несколько дней назад Ганс играл с детьми домохозяина, своими приятельницами Бертой (7 лет) и Ольгой (5 лет), в разные игры и между прочим в фанты (А: «Чей фант в моей руке?» В: «Мой». Тогда В назначают, что он должен сделать). Сон Ганса есть подражание игре в фанты, только Ганс хочет, чтобы тот, кому принадлежит фант, был присужден не к обычным поцелуям или пощечинам, а к уринированию, или, точнее говоря, кто-то должен его (Ганса) заставить делать wiwi .

Я прошу его еще раз рассказать свой сон; он рассказывает его теми же словами, но вместо «тогда кто-то говорит» произносит: «тогда она говорит». Эта «она», вероятно, Берта или Ольга, с которыми он играл. Следовательно, в переводе сон означает следующее: я играю с девочками в фанты и спрашиваю, кто хочет ко мне прийти? Она (Берта или Ольга) отвечает: «Я». Тогда она должна меня заставить делать wiwi (т. е. помочь при этом, что, по-видимому, для Ганса приятно).

Ясно, что этот процесс, когда Гансу расстегивают штанишки и вынимают его пенис, окрашен для него приятным чувством. Во время прогулок эту помощь Гансу оказывает отец, что и дает повод фиксировать гомосексуальную склонность к отцу.

Два дня назад он, как я уже сообщал, спрашивал мать, почему она не прикасается к его пенису пальцами. Вчера, когда я его отвел в сторонку для уринирования, он впервые попросил меня отвести к задней стороне дома, чтобы никто не мог видеть, и заметил: «В прошлом году, когда я делал wiwi, Берта и Ольга смотрели на меня». Это, по моему мнению, должно означать, что в прошлом году это любопытство девиц было для него приятно, а теперь — нет. Эксгибиционистское удовольствие (от обнажения половых органов) теперь подвергается вытеснению. Вытеснение желания, чтобы Берта или Ольга смотрели, как он делает wiwi (или заставляли его делать wiwi), объясняет появление этого желания во сне, которому он придал красивую форму игры в фанты. С этого времени я несколько раз наблюдал, что он хочет делать wiwi незаметно для всех».

Я тут же отмечу, что и этот сон подчиняется закону, который я привел в своем «Толковании сновидений». Разговоры, которые имеют место во сне, происходят от собственных или слышанных разговоров в течение ближайших ко сну дней.

Вскоре после переезда в Вену отец фиксирует еще одно наблюдение: «Ганс, 4 1 / 2 года, еще раз смотрит, как купают его маленькую сестру, и начинает смеяться. Его спрашивают, почему он смеется.

Ганс: «Я смеюсь над Wiwimacher ‘ом у Анны».— «Почему?» — «Потому что Wiwimacher у нее такой красивый». .

О твет, конечно, ложный. Wiwimacher ему показался комичным. Но, между прочим, теперь он впервые в такой форме признает разницу между мужским и женским половым органом вместо того, чтобы отрицать ее.

История болезни и анализ

«Уважаемый г-н профессор! Я посылаю вам опять частицу Ганса, да этот раз, к сожалению, материал к истории болезни. Как вы увидите из прочитанного, у Ганса в последние дни развилось нервное расстройство, которое меня с женой беспокоит, так как мы не можем найти средства устранить его. Прошу разрешить мне прийти к вам завтра, а пока посылаю вам имеющийся у меня материал в записях.

Сексуальное возбуждение, вызванное нежностью матери, вероятно, является причиной нервного расстройства, но вызывающего повода я указать не в состоянии. Боязнь, что его на улице укусит лошадь, быть может, связана с тем, что он был где-нибудь испуган видом большого пениса. Как вы знаете, он уже раньше заметил большой пенис лошади, и тогда он пришел к заключению, что у матери, так как она большая, Wiwimacher должен быть как у лошади.

Как взяться за то, чтобы извлечь полезное из этих предположений, я не знаю. Быть может, он где-нибудь видел эксгибициониста? Или все это имеет отношение только к матери? Нам весьма неприятно, что он уже теперь начинает нам задавать загадки.

Если не считать страха выйти на улицу и дурного настроения по вечерам, то Ганс и теперь все такой же бойкий и веселый мальчик».

Оставим пока в стороне и вполне понятное беспокойство отца, и его первые попытки объяснения и попробуем раньше разобраться в материале. В нашу задачу вовсе не входит сразу «понять» болезнь. Это может удаться только позже, когда мы получим достаточно впечатлений о ней. Пока мы оставим в стороне и наше мнение и с одинаковым вниманием отнесемся ко всем данным наблюдения.

Первые сведения, которые относятся к первым числам января 1908 г., гласят: «Ганс (4 3 / 4 года) утром входит к матери с плачем и на вопрос, почему он плачет, говорит: «Когда я спал, я думал, что ты ушла и у меня нет мамы, чтобы ласкаться к ней».

Итак — страшное сновидение. Нечто подобное я уже заметил летом в Гмундене. Вечером в постели он большею частью бывал нежно настроен, и однажды он выразился приблизительно так: «А если у меня не будет мамы, если ты уйдешь», или что-то в этом роде, я не могу вспомнить слов. Когда он приходил в такое элеги­ческое настроение, мать брала его к себе в постель.

Примерно 5-го января Ганс пришел к матери в кровать и по этому поводу рассказал ей следующее: «Ты знаешь, что тетя М сказала: «А у него славная птичечка» (Птичка — пенис. Нежность по отношению к половым органам детей, выражающаяся в словах и поступках ее стороны нежных родственников, а иногда и самих родителей, представляет собой самое обычнее явление, отмечаемое психоанализами.). (Тетка М. 4 недели тому назад жила у нас; однажды при купании мальчика она, действительно, сказала тихо вышеприведенные слова моей жене. Ганс слышал это и постарался это использовать.)

7 января он идет, как обычно, с няней в городской парк; на улице он начинает плакать и требует, чтобы его вели домой, так как он хочет приласкаться к матери. Дома на вопрос, почему он не хотел идти дальше и плакал, он ответа дать не хочет. Вплоть до вечера он, как обыкновенно, весел, вечером становится, по-видимому, тревожен, плачет, и его никак нельзя увести от матери, он опять хочет «ласкаться». Потом он становится весел и ночь спит хорошо.

8 января жена хочет сама с ним пойти гулять, чтобы видеть, что с ним происходит, и именно в Шёнбрунн, куда он обыкновенно охотно ходит. Он опять начинает плакать, не хочет отойти от матери, боится. Наконец он все-таки идет, но на улице на него находит, по-видимому, страх. По возвращении из Шёнбрунна Ганс после долгого запирательства заявляет матери: «Я боялся, что меня укусит лошадь». (Действительно, в Шёнбрунне он волновался, когда видел лошадь.) Вечером у него опять был припадок вроде вчерашнего с требованием материнских ласк. Его успокаивают. Он со слезами говорит: «Я знаю, завтра я должен опять пойти гулять»,— и позже: «Л ошадь придет в комнату».

В тот же день его спрашивает мать: «Ты, может, трогаешь рукой Wiwimacher ?» На это он отвечает: «Да, каждый вечер, когда я в кровати». В следующий день, 9 января, его перед послеобеденным сном предупреждают не трогать рукой Wiwimacher ‘ a . После пробуждения он на соответствующий вопрос отвечает, что он все-таки на короткое время клал туда руку».

Все это могло быть началом и страха и фобии. Мы видим, что у нас есть достаточное основание отделить их друг от друга. В общем материала кажется нам вполне достаточно для ориентировки, и никакой другой момент не является столь благоприятным для понимания, как эта, к сожалению, обычно пропускаемая или замалчиваемая начальная стадия. Расстройство начинается с тревожно-нежных мыслей, а затем со страшного сновидения. Содержание последнего: потерять мать, так что к ней нельзя будет приласкаться. Итак, нежность к матери должна быть ненормально повышена. Это — основной феномен болезненного состояния. Вспомним еще обе попытки совращения, которые Ганс предпринимал по отношению к матери. Первая из них имела место летом, вторая непосредственно перед появлением боязни улицы и представляла собой просто рекомендацию своего полового органа. Эта повышенная нежность к матери превращается в страх, или, как мы говорим, она подвергается вытеснению. Мы не знаем еще, откуда идет толчок к вытеснению; быть может, здесь играет роль интенсивность возбуждения, которая не по силам ребенку, быть может, здесь принимают участие другие силы, которых мы еще не знаем.

Мы узнаем все это позже. Этот страх, соответствующий вытесненному эротическому влечению, как и всякий детский страх, не имеет объекта; это еще страх ( Angst ), а не боязнь ( Furcht ). Дитя не может знать, чего оно боится, и когда Ганс на прогулке с няней не хочет сказать, чего он боится, то это потому, что он этого еще не знает. Он говорит то, что знает: ему на улице не хватает мамы, с которой он мог бы понежничать и от которой он не хочет уйти. Тут он со всей своей искренностью выдает первый смысл своего отвращения к улице.

Кроме этого, его тревожные состояния перед сном, отчетливо окрашенные нежностью, следовавшие одно за другим два вечера подряд, доказывают, что в начале болезни у него еще не было фобии улиц, прогулок или даже лошадей, в противном случае его вечернее состояние было бы необъяснимо: кто перед тем, как идти спать, думает об улице или прогулке? Напротив, весьма легко себе представить, что на него вечером нападает страх потому, что его перед тем, как лечь в постель, с особенной силой охватывает либидо, объектом которого является мать, а цель которого — спать у матери. Он уже из опыта знает, что при подобных настроениях в Гмунде-не мать брала его к себе в постель, и ему хотелось бы добиться этого и в Вене. При этом не надо забывать, что в Гмундене он одно время был с матерью один, так как отец не мог там находиться в продолжение всего каникулярного времени, а кроме того, там нежность Ганса была распределена между рядом товарищей, друзей и приятельниц, которых здесь не было, и либидо могло нераздельно направляться на мать.

Итак, страх соответствует вытесненному желанию ( Sehnsucht ). Но он далеко не эквивалентен этому желанию, и вытеснение кое в чем оказывает свое влияние. Желание может целиком вылиться в удовлетворение, когда к нему допускают желаемый объект. При страхе это лечение уже бесполезно. Страх остается даже тогда, когда желание могло бы быть удовлетворенным. Страх уже больше нельзя обратно превратить в либидо, которое чем-то удерживается в состоянии вытеснения. Это обнаруживается на первой же прогулке с матерью. Ганс теперь с матерью и все-таки одержим страхом, иначе говоря, неудовлетворенным стремлением к ней. Конечно, страх слабее,— он все-таки гуляет, в то время как няню он заставил вернуться; к тому же улица не совсем подходящее место Для ласк и для всего того, чего хочется маленькому влюбленному. Но страх уже выдержал испытание, и теперь он должен найти объект. На этой прогулке он в первый раз высказывает опасение, что его укусит лошадь. Откуда взялся материал для этой фобии? Вероятно, из тех еще неизвестных комплексов, которые повели к вытеснению и удержали в вытесненном состоянии либидо к матери. Некоторые опорные пункты для понимания дал нам уже отец, а именно — что Ганс с интересом наблюдал лошадей из-за их большого Wiwimacher ‘ a , что, по его мнению, у матери должен быть такой же Wiwimacher , как у лошадей, и т. п. На основании этого можно было бы думать, что лошадь — это только заместительница матери. Но почему Ганс выказывает вечером страх, что лошадь придет в комнату? Скажут, что это глупая тревожная мысль маленького ребенка. Но невроз, как и сон, не говорит ничего глупого. Мы всегда бранимся тогда, когда ничего не понимаем. Это значит облегчить себе задачу.

От этого искушения мы должны удержаться еще и в другом отношении. Ганс сознавался, что для удовольствия перед засыпанием возится со своим пенисом. Ну, скажет практический врач, теперь все ясно. Ребенок мастурбирует, и отсюда страх. Пусть так! То, что дитя вызывало у себя мастурбацией ощущения удовольствия, никак не объясняет нам его страха, а, наоборот, делает его загадочным. Состояния страха не вызываются ни мастурбацией, ни удовлетворением. При этом мы должны иметь в виду, что наш Ганс, которому теперь 4 3 / 4 года, доставляет себе ежевечерне это удовольствие уже примерно с год, и мы позже узнаем, что он как раз теперь борется с этой привычкой, что уже скорее вяжется с вытеснением и образованием страха.

Мы должны стать и на сторону доброй и, конечно, весьма заботливой матери. Отец обвиняет ее, и не совсем без основания, что она своей преувеличенной нежностью и слишком частой готовностью взять мальчика к себе в кровать вызвала появление невроза; мы могли бы также сделать ей упрек в том, что она ускорила наступление вытеснения своим энергичным отказом в ответ на его домогательства («это — свинство»).

Но ее положение затруднительно, и она только исполняет веление судьбы.

Я условливаюсь с отцом, чтобы тот сказал мальчику, что история с лошадьми — это глупость и больше ничего. На самом деле он болен оттого, что слишком нежен с матерью и хочет, чтобы она брала его к себе в кровать. Он теперь боится лошадей потому, что его так заинтересовал Wiwimacher у лошадей. Он сам заметил, что неправильно так сильно интересоваться Wiwimacher ‘ом, даже своим собственным, и это совершенно верно. Далее я предложил отцу взяться за сексуальное просвещение Ганса. Так как мы из записей отца знаем, что либидо Ганса связана с желанием видеть Wiwimacher матери, то нужна отвлечь его от этой цели, сообщив ему, что у матери и у всех других женщин, как это он уже видел у Анны, Wiwimacher ‘ a вообще не имеется. Последнее объяснение следует дать при удобном случае, после какого-нибудь вопроса со стороны Ганса.

Следующие известия, касающиеся нашего маленького Ганса, обнимают период с 1 до 17 марта. Месячная пауза вскоре получит свое объяснение.

«После разъяснения (Что означает его страх, но еще ничего — о Wiwimacher ‘ e женщин.) следует более спокойный период, когда Ганса можно ежедневно без особенного труда вести гулять в городской парк. Его страх перед лошадьми все больше превращается в навязчивое стремление смотреть на лошадей. Он говорит: «Я должен смотреть на лошадей, и тогда я их боюсь».

После инфлюэнцы, которая его на 2 недели приковала к постели, фобия его опять настолько усилилась, что его никак нельзя было заставить выйти на улицу; в крайнем случае он выходит на балкон. Еженедельно он ездит со мной в Лайнц (Предместье Вены, где живут его дедушка и бабушка.) по воскресеньям, так как в эти дни на улицах мало экипажей и ему нужно пройти очень короткое расстояние до станции. В Лайнце он однажды отказывается выйти из сада на улицу гулять, так как перед садом стоит экипаж. Еще через неделю, которую ему пришлось оставаться дома, так как у него вырезали миндалины, фобия опять усилилась. Он хотя все еще выходит на балкон, но не идет гулять; он быстро возвращается, когда подходит к воротам.

В воскресенье 1 марта по дороге на вокзал у меня завязывается с ним следующий разговор. Я опять стараюсь ему объяснить, что лошади не кусаются. Он: «Но белые лошади кусаются. В Гмундене есть белая лошадь, которая кусается. Когда перед ней держат палец, она кусает». (Меня удивляет, что он говорит «палец» вместо «руку».) Затем он рассказывает следующую историю, которую я здесь передаю более связно.

Когда Лицци должна была уезжать, перед ее домом стоял экипаж с белой лошадью, чтобы отвезти вещи на вокзал. (Лицци, как он мне рассказывает, это девочка, жившая в соседнем доме.) Ее отец стоял близко около лошади; лошадь повернула голову (чтобы его тронуть), а он и говорит Лицци: «Не давай пальцев белой лошади, а то она тебя укусит». Я говорю на это: «Слушай, мне кажется, что то, что ты думаешь, вовсе не лошадь, a Wiwimacher , которого нельзя трогать руками».

Он: «Но ведь Wiwimacher не кусается?»

Я: «Все может быть!» На что он мне весьма оживленно старается доказать, что там действительно была белая лошадь (У отца нет основания сомневаться, что Ганс рассказывает здесь действительное происшествие. Впрочем, при ощущениях зуда в головке члена, которые заставляют прикасаться к нему, дети говорят обыкновенно: «Меня кусает».)

2-го марта, когда он опять выказывает страх, я говорю ему: «Знаешь что? Глупость (так называет он свою фобию) пропадет, если ты будешь чаще ходить гулять. Теперь она так сильна, потому что ты из-за болезни не выходил из дому».

Он: «О нет, она сильна потому, что я начал каждую ночь трогать рукой свой Wiwimacher ».

Врач и пациент, отец и сын сходятся на том, что приписывают отвыканию от онанизма главную роль в патогенезе нынешнего состояния. Но имеются указания и на значение других моментов.

«З марта к нам поступила новая прислуга, которая возбудила в Гансе особую симпатию. Так как она при уборке комнат сажает его на себя, он называет ее «моя лошадь» и всегда держит ее за юбку, понукая ее. 10 марта он говорит ей: «Когда вы сделаете то-то и то-то, вы должны будете совершенно раздеться, даже снять рубашку. (Он думает — в наказание, но за этими словами легко видеть и желание.)

Она: «Ну что же из этого: я себе подумаю, что у меня нет денег на платье».

Он: «Но это же стыд, ведь все увидят Wiwimacher ». Старое любопытство направлено на новый объект, и, как это бывает в периоды вытеснения, оно прикрывается морализирующей тенденцией!

Утром 13 марта я говорю Гансу: «Знаешь, когда ты перестанешь трогать свой Wiwimacher , твоя глупость начнет проходить».

Ганс: «Я ведь теперь больше не трогаю Wiwimacher ».

Я: «Но ты этого всегда хотел бы».

Ганс: «Да, это так, но «хотеть» не значит делать, а «делать» — это не «хотеть»(!!).

Я: «Для того чтобы ты не хотел, на тебя сегодня на ночь наденут мешок».

После этого мы выходим за ворота. Он хотя еще и испытывает страх, но благодаря надежде на облегчение своей борьбы говорит заметно храбрее: «Ну, завтра, когда я получу мешок, глупости больше не будет». В самом деле, он пугается лошадей значительно меньше и довольно спокойно пропускает мимо себя проезжающие кареты.

В следующее воскресенье, 15 марта, Ганс обещал поехать со мной в Лайнц. Сначала он капризничает, наконец он все-таки идет со мной. На улице, где мало экипажей, он чувствует себя заметно лучше и говорит: «Это умно, что боженька уже выпустил лошадь». По дороге я объясняю ему, что у его сестры нет такого же Wiwimacher ‘ a , как у него. Девочки и женщины не имеют совсем Wiwmiacher ‘ a . У мамы нет, у Анны нет и т. д.

Ганс: «У тебя есть Wiwimacher ?»

Я: «Конечно, а ты что думал?»

Ганс (после паузы): «Как же девочки делают wiwi , когда у них нет Wiwimacher ‘ a ?»

Я: «У них нет такого Wiwimacher ‘ a , как у тебя, разве ты не видел, когда Анну купали?»

В продолжение всего дня он весел, катается на санях и т. д. Только к вечеру он становится печальным и, по-видимому, опять боится лошадей.

Вечером нервный припадок и нужда в нежничании выражены слабее, чем в прежние дни. На следующий день мать берет его с собой в город, и на улице он испытывает большой страх. На другой день он остается дома — и очень весел. На следующее утро около 6 ч он входит к нам с выражением страха на лице. На вопрос что с ним, он рассказывает: «Я чуть-чуть трогал пальцем Wiwimacher . Потом я видел маму совсем голой в сорочке, и она показала мне свой Wiwimacher . Я показал Грете (Грета — одна из девочек в Гмундене. о которой Ганс теперь как раз фантазирует; он разговаривает и играет с ней), моей Грете, что мама делает, и показал ей мой Wiwimacher . Тут я скоро и отнял руку от Wiwimacher ‘ a ». На мое замечание, что может быть только одно из двух: или в сорочке, или совершенно голая, Ганс говорит: «Она была в сорочке, но сорочка была такая короткая, что я видел Wiwimacher ».

Все это в целом — не сон, но эквивалентная сну онанистическая фантазия. То, что он заставляет делать мать, служит, по-видимому, для его собственного оправдания: раз мама показывает Wiwimacher , можно и мне».

Из этой фантазии мы можем отметить следующее: во-первых, что замечание матери в свое время имело на него сильное влияние, и, во-вторых, что разъяснение об отсутствии у женщин Wiwimacher ‘ a еще не было им принято. Он сожалеет, что на самом деле это так, и в своей фантазии прочно держится за свою точку зрения. Быть может, у него есть свои основания отказывать отцу в доверии.

Недельный отчет отца: «Уважаемый г-н профессор! Ниже следует продолжение истории нашего Ганса, интереснейший отрывок. Быть может, я позволю себе посетить вас в понедельник, в приемные часы и, если удастся, приведу с собой Ганса, конечно, если он пойдет. Сегодня я его спросил: «Хочешь пойти со мной в понедельник к профессору, который у тебя отнимет глупость?»

Он: «Нет».

Я: «Но у него есть очень хорошенькая девочка». После этого он охотно и с удовольствием дает свое согласие.

Воскресенье, 22 марта. Чтобы несколько расширить воскресную программу дня, я предлагаю Гансу поехать сначала в Шёнбрунн и только оттуда к обеду — в Лайнц. Таким образом, ему приходится не только пройти пешком от квартиры до станции у таможни, но еще от станции Гитцинг в, Шёнбрунн, а оттуда к станции парового трамвая Гитцинг. Все это он и проделывает, причем он, когда видит лошадей, быстро отворачивается, так как ему делается, по-видимому, страшно. Отворачивается он по совету матери.

В Шёнбрунне он проявляет страх перед животными. Так, он ни за что не хочет войти в помещение, в котором находится жираф, не хочет войти к слону, который обыкновенно его весьма развлекает. Он боится всех крупных животных, а у маленьких чувствует себя хорошо. Среди птиц на этот раз он боится пеликана чего раньше никогда не было, вероятно, из-за его величины.

Я ему на это говорю: «Знаешь, почему ты боишься больших животных? У больших животных большой Wiwimacher , а ты на самом деле испытываешь страх перед большим Wiwimacher ‘ом».

Ганс: «Но я ведь никогда не видел Wiwimacher у больших животных»(Это неверно. Ср. его восклицание перед клеткой льва; здесь, вероятно, начинающееся забывание вследствие вытеснения.)

Я: «У лошади ты видел, а ведь лошадь тоже большое животное».

Ганс: «Да, у лошади — часто. Один раз в Гмундене, когда перед домом стоял экипаж, один раз перед таможней».

Я: «Когда ты был маленьким, ты, вероятно, в Гмундене пошел в конюшню…»

Ганс (прерывая): «Да каждый день в Гмундене, когда лошади приходили домой, я заходил в конюшню».

Я: «…и ты, вероятно, начал бояться, когда однажды увидел у лошади большой Wiwimacher . Но тебе этого нечего пугаться. У больших животных большой Wiwimacher , у маленьких — маленький».

Ганс: «И у всех людей есть Wiwimacher , и Wiwimacher вырастет вместе со мной, когда я стану больше; ведь он уже вырос».

На этом разговор прекращается; в следующие дни страх как будто опять увеличился. Он не решается выйти за ворота, куда его обыкновенно водят после обеда».

Последняя утешительная речь Ганса проливает свет на положение вещей и дает нам возможность внести некоторую поправку в утверждения отца. Верно, что он боится больших животных, потому что он должен думать об их большом Wiwimacher ‘ e , но, собственно, нельзя еще говорить, что он испытывает перед самим большим Wiwimacher ‘ o м. Представление о таковом было у него раньше безусловно окрашено чувством удовольствия, и он всячески старался Kaк-нибудь увидеть этот Wiwimacher . С того времени это удовольствие было испорчено превращением его в неудовольствие, которое, непонятным еще для нас образом, охватило все его сексуальное исследование и, что для нас более ясно, после известного опыта и размышлений привело его к мучительным выводам. Из его самоутешения: Wiwimacher вырастет вместе со мною — можно заключить, что он при своих наблюдениях всегда занимался сравнениями и остался весьма неудовлетворенным величиной своего собственного Wiwimacher ‘ a . Об этом дефекте напоминают ему большие животные, которые для него по этой причине неприятны. Но так как весь ход мыслей, вероятно, никак не может стать ясно сознаваемым, то это тягостное ощущение превращается в страх; таким образом, страх его построен как на прежнем удовольствии, так и на теперешнем неудовольствии. После того как состояние страха уже установилось, страх поглощает все остальные ощущения. Когда процесс вытеснения прогрессирует, когда представления, связанные с аффектом и уже бывшие осознанными все больше отодвигаются в бессознательное,— все аффекты могут превратиться в страх.

Курьезное замечание Ганса «он ведь уже вырос» дает дам возможность в связи с его самоутешением угадать многое, что он не может высказать и чего он не высказал при настоящем анализе.

Я заполняю этот пробел моими предположениями, составленными на основании опыта с анализами взрослых. Но я надеюсь, что мои дополнения не покажутся включенными насильственно и произвольно. «Ведь он уже вырос». Об этом Ганс думает назло и для самоутешения; но это напоминает нам и старую угрозу матери: что ему отрежут Wiwimacher , если он будет продолжать возиться с ним. Эта угроза тогда, когда ему было 3’/ 2 года, не произвела впечатления. Он с невозмутимостью ответил, что он тогда будет делать wiwi своим роро. Можно считать вполне типичным, что угроза кастрацией оказала свое влияние только через большой промежуток времени, и он теперь — через 1 ‘/ 4 года — находится в страхе лишиться дорогой частички своего Я. Подобные проявляющиеся лишь впоследствии влияния приказаний и угроз, сделанных в детстве, можно наблюдать и в других случаях болезни, где интервал охватывает десятилетия и больше. Я даже знаю случаи, когда «запоздалое послушание» вытеснения оказывало существенное влияние на детерминирование болезненных симптомов.

Разъяснение, которое Ганс недавно получил об отсутствии Wiwimacher ‘ a у женщин, могло только поколебать его доверие к себе и пробудить кастрационный комплекс. Поэтому он и протестовал против него, и поэтому не получилось лечебного эффекта от этого сообщения: раз действительно имеются живые существа, у которых нет никакого Wiwimacher ‘ a , тогда уже нет ничего невероятного в том, что у него могут отнять Wiwimacher и таким образом сделают его женщиной (Я не могу настолько прерывать изложение, чтобы указать, как много типичного в этом бессознательном ходе мыслей, который я приписываю маленькому Гансу. Кастрационный комплекс — это самый глубокий бессознательный корень антисемитизма, потому что еще в детской мальчик часто слышит, что у евреев отрезают что-то, — он думает, кусочек пениса, и это дает ему право относиться с презрением к евреям. И сознание превосходства над женщиной имеет тот же бессознательный корень. Вайнингер, этот талантливый и сексуально больной молодой философ, который после своей удивительной книги «Пол и характер» покончил жизнь самоубийством, в одной обратившей на себя внимание многих главе осыпал евреев и женщин с одинаковой злобой одинаковыми ругательствами. Вайнингер, как невротик, находился всецело под влиянием инфантильных комплексов; отношение к кастрационному комплексу — это общее для женщины и еврея.).

«Ночью с 27-го на 28-е Ганс неожиданно для нас в темноте встает со своей кровати и влезает в нашу кровать. Его комната отделена от нашей спальни кабинетом. Мы спрашиваем его, зачем он пришел, не боялся ли он чего-нибудь. Он говорит: «Нет, я это скажу завтра», засыпает в нашей кровати, и затем уже его относят в его кровать.

На следующее утро я начинаю его усовещивать, чтобы узнать, зачем он ночью пришел к нам. После некоторого сопротивления развивается следующий диалог, который я сейчас же стенографически записываю.

Он: «Ночью в комнате был один большой и другой измятый жираф, и большой поднял крик, потому что я отнял у него измятого. Потом он перестал кричать, а потом я сел на измятого жирафа».

Я, с удивлением: «Что? Измятый жираф? Как это было?»

Он: «Да». Быстро приносит бумагу, быстро мнет и говорит мне: «Вот так был он измят».

Я: «И ты сел на измятого жирафа? Как?» Он это мне опять показывает и садится на пол.

Я: «Зачем же ты пришел в комнату?»

Он: «Этого я сам не знаю».

Я: «Ты боялся?»

Он: «Нет, как будто нет».

Я: «Тебе снились жирафы?»

Он: «Нет, не снились; я себе это думал, все это я себе думал, проснулся я уже раньше».

Я: «Что это должно значить: измятый жираф? Ведь ты знаешь, что жирафа нельзя смять, как кусок бумаги».

Он: «Это я знаю. Я себе так думал. Этого даже не бывает на свете (Ганс на своем языке определенно заявляет, что это была фантазия.) Измятый жираф совсем лежал на полу, а я его взял себе, взял руками».

Я: «Что, разве можно такого большого жирафа взять руками?»

Он: «Я взял руками измятого».

Я: «А где в это время был большой?»

Он: «Большой-то стоял дальше, в сторонке».

Я: «А что ты сделал с измятым?»

Он: «Я его немножко подержал в руках, пока большой перестал кричать, а потом сел на него».

Я: «А зачем большой кричал?»

Он: «Потому что я у него отнял маленького». Замечает, что я все записываю, и спрашивает: «Зачем ты все записываешь?»

Я: «Потому что я это пошлю одному профессору, который у тебя отнимет глупость».

Он: «Ага, а ты ведь написал и то, что мама сняла рубашку, ты это тоже дашь профессору?»

Я: «Да, и ты можешь поверить, что он не поймет, как можно измять жирафа».

Он: «А ты ему скажи, что я сам этого не знаю, и тогда он не будет спрашивать, а когда он спросит, что такое измятый жираф, пусть он нам напишет, и мы ему ответим или сейчас напишем, что я сам этого не знаю».

Я: «Почему же ты пришел ночью?»

Он: «Я этого не знаю».

Я: «Скажи-ка мне быстро, о чем ты теперь думаешь?»

Он (с юмором): «О малиновом соке».

Я: «О чем еще?»

Его желания:

Он: «О настоящем ружье для убивания насмерть» (Отец, чувствуя свою беспомощность, пробует применить классический прием психоавализа. Это не много ему помогает, но полученные данные могут все-таки иметь глубокий смысл в свете дальнейших открытий.)

Я: «Тебе ведь это не снилось?»

Он: «Наверно, нет; нет — я знаю совершенно определенно».

Он продолжает рассказывать: «Мама меня так долго просила, чтобы я ей сказал, зачем я приходил ночью. А я этого не хотел сказать, потому что мне было стыдно перед мамой».

Я: «Почему?»

Он: «Я этого не знаю».

В действительности жена моя расспрашивала его все утро, пока он не рассказал ей историю с жирафами.

В тот же день находит разгадку фантазия с жирафами.

Большой жираф — это я (большой пенис — длинная шея), измятый жираф — моя жена (ее половые органы), и все это — результат моего разъяснения.

Жираф: см. поездку в Шёнбрунн.

Кроме того, изображения жирафа и слона висят над его кроватью.

Все вместе есть репродукция сцены, повторяющейся в последнее время почти каждое утро. Ганс приходит утром к нам, и моя жена не может удержаться, чтобы не взять его на несколько минут к себе в кровать. Тут я обыкновенно начинаю ее убеждать не делать этого («большой жираф кричал, потому что я отнял у него измятого»), а она с раздражением мне отвечает, что это бессмысленно, что одна минута не может иметь последствий и т. д. После этого Ганс остается у нее на короткое время (тогда большой жираф перестал кричать и тогда я сел на измятого жирафа).

Разрешение этой семейной сцены, транспонированной на жизнь жирафов, сводится к следующему: ночью у него появилось сильное стремление к матери, к ее ласкам, ее половому органу, и поэтому он Пришел в спальню. Все это — продолжение его боязни лошадей».

Я мог бы к остроумному толкованию отца прибавить только следующее: «сесть ( Das Draufsetzen ) на что-нибудь» у Ганса, вероятно, соответствует представлению об обладании (Вesitzergreifen ). Все вместе — это фантазия упрямства, которая с чувством удовлетворения связана с победой над сопротивлением отца: «Кричи сколько хочешь, а мама все-таки возьмет меня в кровать и мама принадлежит мне». Таким образом, за этой фантазией скрывается все то, что предполагает отец: страх, что его не любит мать потому что его Wiwimacher несравненно меньше, чем у отца.

На следующее утро отец находит подтверждение своего толкования.

«В воскресенье, 28 марта, я еду с Гансом в Лайнц. В дверях прощаясь, я шутя говорю жене: «Прощай, большой жираф». Ганс спрашивает: «Почему жираф?» Я: «Большой жираф — это мама». Ганс: «Неправда, а разве Анна — это измятый жираф?»

В вагоне я разъясняю ему фантазию с жирафами. Он сначала говорит: «Да, это верно», а затем, когда я ему указал, что большой жираф — это я, так как длинная шея напомнила ему Wiwimacher , он говорит: «У мамы тоже шея как у жирафа — я это видел, когда мама мыла свою белую шею» (Ганс подтверждает теперь толкование в той части, что оба жирафа соответствуют отцу и матери, но он не соглашается с сексуальной символикой, по которой жираф должен соответствовать пенису. Возможно, что эта символика верна, но от Ганса, по-видимому, пока большего нельзя и требовать.)

В понедельник 30 марта утром Ганс приходит ко мне и говорит: «Слушай, сегодня я себе подумал две вещи. Первая? Я был с тобой в Шёнбрунне у овец, и там мы пролезли под веревки, потом мы это сказали сторожу у входа, а он нас и сцапал». Вторую он забыл.

По поводу этого я могу заметить следующее: когда мы в воскресенье в зоологическом саду хотели подойти к овцам, оказалось, что это место было огорожено веревкой, так что мы не могли попасть туда. Ганс был весьма удивлен, что ограждение сделано только веревкой, под которую легко пролезть. Я сказал ему, что приличные люди не пролезают под веревку. Ганс заметил, что ведь это так легко сделать. На это я ему сказал, что тогда придет сторож, который такого человека и уведет. У входа в Шёнбрунн стоит гвардеец, о котором я говорил Гансу, что он арестовывает дурных детей.

В этот же день, по возвращении от вас, Ганс сознался еще в нескольких желаниях сделать что-нибудь запрещенное. «Слушай, сегодня рано утром я опять о чем-то думал».— «О чем?» — «Я ехал с тобой в вагоне, мы разбили стекло, и полицейский нас забрал».

Правильное продолжение фантазии с жирафами. Он чувствует, что нельзя стремиться к обладанию матерью; он натолкнулся на границу, за которой следует кровосмешение. Но он считает это запретным только для себя. При всех запретных шалостях, которые он воспроизводит в своей фантазии, всегда присутствует отец, который вместе с ним подвергается аресту. Отец, как он думает, ведь тоже проделывает с матерью загадочное и запретное, как он себе представляет, что-то насильственное вроде разбивания стекла или проникания в загражденное пространство.

В этот же день в мои приемные часы меня посетили отец с сыном. Я уже раньше знал этого забавного малыша, милого в своей самоуверенности, которого мне всегда приятно было видеть. Не знаю, вспомнил ли он меня, но он вел себя безупречно, как вполне разумный член человеческого общества. Консультация была коротка. Отец начал с того, что страх Ганса перед лошадьми, несмотря на все разъяснения, не уменьшился. Мы должны были сознаться и в том, что связь между лошадьми, перед которыми он чувствовал страх, и между вскрытыми нежными влечениями к матери довольно слабая. Детали, которые я теперь узнал (Ганса больше всего смущает то, что лошади имеют над глазами и нечто черное у их рта), никак нельзя было объяснить теми данными, которые у нас имелись. Но когда я смотрел на них обоих и выслушивал рассказ о страхе, у меня блеснула мысль о следующей части толкования, которая, как я мог понять, должна была ускользнуть от отца.

Я шутя спросил Ганса:

не носят ли его лошади очков? Он отрицает это. Носит ли его отец очки? Это он опять отрицает, даже вопреки очевидности. Не называет ли он «черным у рта» усы?

Затем я объясняю ему, что он чувствует страх перед отцом, потому что он так любит мать. Он мог бы думать, что отец за это на него зол. Но это неправда. Отец его все-таки сильно любит, и он может без страха во всем ему сознаваться. Уже давно, когда Ганса не было на свете, я уже знал, что появится маленький Ганс, который будет так любить свою маму и поэтому будет чувствовать страх перед отцом. И я об этом даже рассказывал его отцу. Тут отец прерывает меня.

«Почему ты думаешь, что я сержусь на тебя? Разве я тебя ругал или бил?» — «Да, ты меня бил»,— заявляет Ганс. «Это неправда. Когда?» — «Сегодня перед обедом».

И отец вспоминает, что Ганс его совершенно неожиданно толкнул в живот, после чего он его рефлекторно шлепнул рукой. Замечательно, что эту деталь отец не привел в связь с неврозом, и только теперь он усмотрел в этом поступке выражение враждебного отношения мальчика, а также, быть может, проявление стремления получить за это наказание (Эту реакцию мальчик повторил позже более отчетливым и полным образом. Он сначала ударил отца по руке, а затем начал эту же руку нежно целовать.)

Продолжение >>

раздел «Случаи»

 

Что не выучит маленький Ганс… | Политика и общество: анализ событий в Европе, России, мире | DW

В начальных школах Германии необходимо иметь четкие образовательные стандарты, чтобы с их помощью получать четкую картину результатов.

Ученики начальных школ Германии оказались лучше, чем было принято считать. Таков вывод международного исследования IGLU, в котором приняло участие 35 стран. Оно было проведено многочисленными организациями, научными институтами, университетами.

Центральным пунктом исследования было определение способности десятилетних четвероклассников к чтению и пониманию текстов. По его результатам Германия заняла одиннадцатое место. Показатель – не самый лучший, однако, давший, тем не менее, возможность вздохнуть с облегчением. Результаты оказались совсем не такими катастрофичными, как после исследования PISA, когда, например, пятнадцатилетние немецкие школьники были признаны самыми слабыми в области математики. Однако, несмотря на понятную и оправданную радость, результаты IGLU ещё не дают повода для отбоя тревоги в области образования.

Опасения не подтвердились

«Что не выучит маленький Ханс, взрослый Ханс не будет знать никогда», — гласит старая немецкая мудрость. Это означает: тот, кто слишком поздно начнет по-настоящему учиться, рискует расплачиваться за это всю свою дальнейшую жизнь, так как с возрастом все труднее понимать вещи, которые молодые «схватывают на лету».

После удручающих для немецкой стороны результатов исследования PISA многие предполагали, что вся система образования в ФРГ, в том числе и начальная школа, находится на крайне низком уровне. К счастью, эти опасения не подтвердились.

Повсюду при тестировании в ходе нового исследования немецкие четвероклассники показали хорошие результаты. Они находятся на том же уровне, что и ученики начальных школ в Болгарии, Италии, Канаде, Латвии или США. Их опережают, однако, школьники Великобритании, Нидерландов и Швеции.

Вильфрид Бос (Wilfried Bos), руководитель исследования в Германии так комментирует его итоги:

— Наши дети могут на очень высоком уровне читать и понимать, как информационные, так и литературные тексты.

Не стоит успокаиваться

Почти все немецкие школьники к концу четвертого класса оказались в состоянии удовлетворительно понимать и трактовать и значения встречаемых слов. Однако Вильфрид Бос предостерегает от состояния самоуспокоенности. Если средние показатели исследования не вызывают беспокойства, то лишь 18 % школьников продемонстрировали очень высокий уровень чтения, в то время, как в странах-победителях их число составило 30 %.

Кроме того, по мнению Боса, в Германии еще не хватает объективных критериев при переводе детей из начальной школы в различные типы средней школы. В результате этого, детям из малообеспеченных семей или из семей иммигрантов бывает трудно доказать свою способность к обучению в гимназиях.

Страдает недостатками и система оценок, получаемых в начальной школе, которые, как считает Бос, далеко не всегда соответствуют реальным способностям и уровню знаний учеников. Причина этого, по мнению специалиста в области педагогики, — в отсутствии единых стандартов и контроля.

Необходимость четких стандартов

Для политиков, занимающихся проблемами образования, результаты исследования означают, что они сами должны пересмотреть свои концепции реформы школ в Германии. Как считает Карин Вольф (Karin Wolf), председатель Конференции министров культуры ФРГ, слабым звеном является отнюдь не начальная школа. Улучшения требует процесс перехода из начальной в среднюю школу, а также образование и повышение квалификации учителей. По ее мнению, необходимо иметь четкие образовательные стандарты, чтобы с их помощью получать четкую картину результатов.

О выводах говорить еще рано

Какие выводы последуют из результатов исследования — говорить еще рано. Пока по-прежнему продолжается спор о том, сколь долго надо учиться в начальной школе – четыре года или больше. Не пришли к единству и сторонники, и противники существующего сейчас деления средней школы на три типа.

Преданный друг — Тамара Габбе

Старая Водяная Крыса высунула однажды утром голову из своей норы. У нее были блестящие, как бусинки, глаза и жесткие серые усы, а хвост точь-в-точь длинный шнурок из черной резины. Маленькие утята, желтые точно канарейки, плавали вдоль и поперек пруда, а их мать, белая как снег Утка с ярко-красными лапками, обучала их искусству держаться на воде вниз головой.

— Вас никогда не примут в хорошее общество, если вы не научитесь стоять на голове, — приговаривала она и время от времени показывала им, как это делается.

Но утята не обращали на нее никакого внимания. Они были еще очень маленькие и не могли понять, что хорошего в хорошем обществе.

— Какие непослушные дети! — воскликнула Водяная Крыса. — Право, они стоят того, чтобы их утопили.

— Ничуть не бывало, — возразила Утка. — Во-первых, всякое начало трудно, а во-вторых, родительскому терпению нет предела.

— Ах, я и понятия не имею о родительских чувствах, — сказала Водяная Крыса. — Я человек не семейный. Замужем я никогда не была, да и выходить не собираюсь. Любовь, конечно, вещь очень хорошая в своем роде, но дружба гораздо выше. Право, я не знаю ничего на свете благородней и редкостнее преданной дружбы.

— А в чем, скажите пожалуйста, состоят, по вашему мнению, обязанности преданного друга? — спросила зелененькая Коноплянка, сидевшая поблизости на иве и слышавшая весь этот разговор.

— Вот именно! Мне тоже хотелось бы это знать, — сказала Утка, а сама отплыла на противоположный конец пруда и там встала вниз головой, чтобы показать добрый пример своим детям.

— Какой глупый вопрос! — воскликнула Водяная Крыса. — Разумеется, я хотела бы, чтобы мой преданный друг прежде всего был предан мне.

— А что бы вы дали ему взамен? — спросила птичка, покачиваясь на серебристой ветке и помахивая своими маленькими крылышками.

— Я вас не понимаю, — удивилась старая Водяная Крыса.

— Позвольте по этому случаю рассказать вам одну коротенькую историю, — сказала Коноплянка.

— Эта история относится ко мне? — спросила Водяная Крыса. — Если да, то я не прочь послушать — я ужасно люблю всякие занимательные истории.

— Мою историю можно применить и к вам, — ответила Коноплянка, и, слетев на берег, она рассказала историю о «Преданном друге».

— Жил-был на белом свете, — начала Коноплянка, — славный, честный паренек по имени Ганс.

— Это был человек замечательный? — спросила Водяная Крыса.

— Нет, — ответила Коноплянка, — мне кажется, он ничем не был замечателен, кроме разве своего доброго сердца и круглого веселого лица. Жил он один-одинешенек в своем маленьком домике и целый день работал у себя в саду. Во всей округе не было такого чудесного сада. Тут росли и гвоздика, и левкой, и даже розы, пунцовые и чайные. Лиловые и золотистые крокусы, фиалки, темные и светлые, колокольчики, дикий базилик, ирисы, златоцвет и первинка — все расцветало в свой черед. Месяц сменялся месяцем, и цветок сменялся цветком, сияя свежестью лепестков и наполняя воздух благоуханием. Да, нечего сказать, в этом саду было на что посмотреть и что понюхать.

У маленького Ганса было множество друзей, но самым верным, преданным ему другом считал себя большой, толстый мельник. Да, богатый мельник был так предан маленькому Гансу, что всякий раз, когда проходил мимо его сада, перегибался через забор и набирал целый букет цветов или охапку душистых трав. А если уже наступала пора плодов, то он набивал карманы сливами и яблоками.

— У истинных друзей все должно быть общее, — говорил мельник, а маленький Ганс улыбался и кивал головою. Он очень гордился тем, что у него есть друг с такими благородными взглядами.

Правда, соседи иной раз удивлялись: как это богатому мельнику никогда не приходит в голову отблагодарить чем-нибудь маленького Ганса, ведь у него в амбарах накопилась добрая сотня мешков с мукой, а на лугу пасется шесть дойных коров и целое стадо тонкорунных овец. Но маленький Ганс не ломал головы над такими вопросами, и ничто не доставляло ему такого удовольствия, как слушать рассуждения мельника о том, что такое истинная дружба, как она великодушна и самоотверженна.

Итак, маленький Ганс с утра до ночи работал в своем саду. Весною, летом и осенью он был совершенно счастлив, но, когда приходила зима и в запасе у него не было ни цветов, ни плодов, которые он мог бы отнести на рынок, ему приходилось терпеть и холод и голод. Частенько ложился он в постель без ужина, если не считать нескольких сушеных груш или твердых орехов. К тому же зимой он чувствовал себя очень одиноким. Мельник не имел привычки навещать его в эту пору.

— Не стоит беспокоить маленького Ганса, пока не сойдет снег, — говорил обыкновенно мельник своей жене. — Когда человеку приходится плохо, его лучше оставить одного и не докучать ему своими посещениями. Таков, по крайней мере, мой взгляд на дружбу, и я убежден, что я прав. Подожду, пока придет весна, и уж тогда навещу его. Он даст мне большую корзину первоцвета, и это доставит ему такое счастье!

— Ты всегда заботишься о других, — отвечала жена, сидя в покойном кресле у камина, где ярко пылали сосновые дрова. — Только о других! Просто наслаждение послушать, как ты рассуждаешь о дружбе. Я уверена, что сам священник не умеет говорить такие прекрасные слова, хоть он и живет в трехэтажном доме и носит на мизинце золотое кольцо.

— А нельзя ли позвать маленького Ганса к нам сюда? — спросил мельника его младший сын. — Если ему так плохо, я поделюсь с ним кашей и покажу ему моих белых кроликов.

— Что за глупый мальчишка! — воскликнул мельник. — Право, не знаю, какой толк посылать тебя в школу. Ты там, как видно, ничему не научился. Ведь если бы Ганс пришел сюда к нам и увидал бы наш теплый очаг, наш добрый ужин и славный бочонок красного вина, он, пожалуй, позавидовал бы нам, а зависть — это самая ужасная вещь на свете и может испортить характер любого человека. Нет уж, кто-кто, а я не допущу, чтобы характер у Ганса испортился. Я его лучший друг и всегда буду зорко следить, чтобы он не подвергался соблазну. Притом, если бы Ганс пришел сюда, он, пожалуй, попросил бы у меня отпустить ему в долг немного муки, а я никак не мог бы сделать этого. Мука — мукой, а дружба — дружбой, смешивать их не следует. Ведь и слова эти пишутся различно, и означают они совершенно разные вещи. Это для каждого ясно.

— Как хорошо ты говоришь! — сказала жена мельника, наливая себе большую кружку теплого эля. — Право, я даже чуть не задремала. Ну, точно в церкви.

— Многие поступают хорошо, — ответил мельник, — но хорошо говорят очень немногие, и это показывает, что уменье говорить — искусство более трудное, а потому и гораздо более ценное.

И он через стол строго посмотрел на своего маленького сына, которому стало так стыдно за себя, что он опустил голову, покраснел и заплакал прямо к себе в чай. Впрочем, он был еще так мал, что его можно простить!..

— Тут и конец вашей истории? — спросила Водяная Крыса.

— Разумеется, нет, — ответила Коноплянка. — Это только начало.

— Вы, значит, совсем отстали от века, — заметила Водяная Крыса. — Каждый порядочный современный рассказчик начинает с конца, потом переходит к началу, а кончает серединой. Это новый метод. Я все это слышала на днях от одного критика, который гулял вокруг пруда с каким-то молодым человеком. Он долго толковал на эту тему, и я уверена, что он прав, потому что у него были синие очки и большая лысина, и стоило только юноше сделать какое-нибудь замечание, как он тотчас же отвечал: «Фу!» Но продолжайте лучше вашу историю. Мне страшно нравится мельник. Я сама переполнена прекрасными чувствами, так что между нами много общего.

— Ну так вот, — сказала Коноплянка, прыгая то на одной ножке, то на другой, — едва зима миновала и первоцвет стал приоткрывать свои бледно-желтые звездочки, мельник сказал жене:

— Пора навестить маленького Ганса.

— Ах, какое у тебя доброе сердце! — воскликнула жена. — Ты всегда думаешь о других. Только не забудь захватить с собою корзину для цветов.

Мельник связал крылья мельницы толстой железной цепью и спустился с холма, захватив с собой большую корзину.

— Доброе утро, маленький Ганс, — сказал мельник.

— Доброе утро, — ответил маленький Ганс, опираясь на лопату и улыбаясь во весь рот.

— Ну, как ты провел эту зиму? — спросил мельник.

— Ах, — воскликнул маленький Ганс, — как мило с вашей стороны, что вы меня об этом спрашиваете! Признаться, подчас мне приходилось очень туго. Но вот наступила весна, и я опять счастлив, и цветы мои растут понемножку.

— А мы зимой частенько говорили о тебе, Ганс, — сказал мельник. — Не проходило и дня, чтобы мы не думали: как-то ты поживаешь.

— Это очень, очень мило с вашей стороны, — повторил Ганс. — А я уж начинал было бояться, не забыли ли вы меня.

— Ты меня удивляешь, Ганс, — сказал мельник. — Дружба не забывается. Вот этим-то она и прекрасна. Боюсь, впрочем, что ты не понимаешь, в чем поэзия жизни. Кстати, как хороши эти твои первоцветы!

-Да, они действительно хороши, — согласился Ганс. — Мне прямо-таки повезло, что их нынче уродилось так много. Завтра я отнесу их на рынок и продам дочери бургомистра, а на эти деньги выкуплю мою тачку.

— Выкупишь тачку? Неужели ты хочешь этим сказать, что заложил ее? Ну и глупость же ты сделал!

— Да, так уж вышло, — ответил Ганс. — Зимой, видите ли, мне пришлось круто. Денег не было даже на хлеб. Поэтому я сначала заложил серебряные пуговицы с моей воскресной куртки, потом — серебряную цепочку, потом — мою большую трубку и, наконец, тачку. Но теперь я опять все это выкуплю.

— Ганс, — сказал мельник, — я подарю тебе свою тачку. Правда, она не совсем в порядке. У нее не хватает, кажется, одного бока, и с колесными спицами что-то неладно, но, как бы там ни было, я подарю ее тебе. Я знаю, это щедрый подарок, и многие найдут, что я поступаю страшно глупо, отдавая ее даром, но я не похож на других. Я полагаю, что великодушие — это самая сущность дружбы. К тому же недавно я купил себе новую тачку. Да, теперь ты можешь быть совершенно спокоен: тачка у тебя будет.

— Ах, это в самом деле очень великодушно с вашей стороны! — воскликнул маленький Ганс, и его широкое круглое лицо так и засветилось от радости. — Я мигом починю вашу тачку, у меня как раз есть хорошая длинная доска.

— Длинная доска? — переспросил мельник. — Да ведь это именно то, что мне нужно для моего амбара. Там, понимаешь ли, прохудилась крыша, и, если ее не починить, все зерно у меня отсыреет. Как хорошо, что ты вспомнил про эту доску! Нет, прямо замечательно, что одно доброе дело всегда порождает другое. Я подарил тебе мою тачку, а ты хочешь подарить мне свою доску. Правда, тачка стоит гораздо больше, чем доска, но при истинной дружбе таких вещей не замечают. Достань-ка ее, пожалуйста, поскорей, и я сегодня же примусь за работу в моем амбаре.

— Сию минуту! — воскликнул Ганс. Он сейчас же побежал в сарай и притащил оттуда доску.

— Ну, не такая уж она длинная, — заметил мельник, осматривая ее. — Боюсь, что когда я починю у своего амбара крышу, то от нее останется слишком мало для починки тачки. Но это, конечно, уж не моя вина. А теперь, раз я подарил тебе мою тачку, я уверен, что тебе захочется дать мне побольше цветов. Вот корзина, можешь наполнить ее до самого верха.

— До самого верха? — переспросил Ганс с некоторой грустью, потому что это была довольно-таки большая корзина, и он видел, что если наполнить ее доверху, то для рынка уж ничего не останется, а ему очень хотелось выкупить свои серебряные пуговицы.

— Ну, знаешь ли, — отозвался мельник, — раз я подарил тебе тачку, я не думал, что попросить у тебя несколько цветочков будет уж слишком много. Я, может быть, неправ, но мне казалось, что дружба, истинная дружба, свободна от всякого эгоизма.

— Дорогой мой друг, мой лучший друг! — воскликнул маленький Ганс. — Я с радостью отдам вам все цветы из моего садика. Мне гораздо дороже ваше мнение обо мне, чем какие-то серебряные пуговицы.

И он побежал и сорвал все свои чудесные первоцветы и наполнил ими корзину мельника.

— Да свидания, маленький Ганс! — сказал мельник и зашагал себе на горку с доской на плече и корзиной в руках.

— До свидания! — ответил маленький Ганс и весело принялся за работу. Нет, что ни говори, а хорошо, что у него опять будет тачка.

На другой день он прибивал вьющуюся жимолость над своим крылечком, как вдруг услышал голос мельника, доносящийся откуда-то с дороги. Ганс живо соскочил с приставной лестницы, сбежал в сад и поглядел через ограду.

Там стоял мельник с большим мешком муки на спине.

— Дорогой Ганс, — сказал мельник, — надеюсь, ты не откажешься снести за меня этот мешок муки на рынок.

— Ах, мне очень жаль, — ответил Ганс, — но я, право, так занят сегодня. Мне нынче нужно прибить все мои вьющиеся растения, полить все цветы и подрезать траву.

— Вот как, — сказал мельник. — А мне казалось, что если я как друг дарю тебе тачку, то и ты как друг можешь мне оказать маленькую услугу. А иначе — что же это за дружба?

— О нет, не говорите так! — воскликнул маленький Ганс. — Я ни за что на свете не хотел бы поступить не по-дружески.

И он сбегал в дом за шапкой, взвалил на плечи большой мешок с мукой и поплелся на рынок.

День был очень жаркий, дорога была очень пыльная, и Ганс, не дойдя и до шестого верстового камня, так устал, что вынужден был присесть и отдохнуть. Тем не менее он храбро продолжал путь и наконец дошел до рынка. Потолкавшись там немного, он продал муку за очень хорошую цену и сейчас же пустился в обратный путь: ему хотелось добраться домой засветло, чтобы ненароком не встретиться ночью с грабителями.

— Ну и трудный же нынче выдался денек, — сказал себе Ганс, ложась в постель. — Но все-таки я рад, что не отказал мельнику. Он мой самый лучший друг, да к тому же обещал подарить мне свою тачку.

На следующий день, рано утром, мельник пришел получить деньги за муку, но маленький Ганс так устал накануне, что был еще в постели.

— Однако же ты лентяй, честное слово, — сказал мельник. — Я тебе собираюсь подарить свою тачку, а ты бездельничаешь. Праздность — великий грех, и я решительно не могу потерпеть, чтобы кто-нибудь из моих друзей был бездельником и лентяем. Ты не обижайся, что я так откровенно, попросту говорю с тобой. Разумеется, мне и в голову не пришло бы сказать это, если бы я не был твоим другом. Но что было бы хорошего в дружбе, если бы человек не мог сказать другому в глаза все, что он думает?

Всякий может наговорить разных сладких слов, льстить, подлаживаться, но истинный друг всегда говорит неприятные вещи и не боится огорчить того, кого любит. Да, если только он истинный друг, он, конечно, предпочтет поступить именно так, лишь бы это принесло пользу.

— Мне очень жаль, что вы недовольны мной, — сказал маленький Ганс, протирая глаза и снимая ночной колпак, — но я так устал, что мне хотелось поваляться немножко в постели и послушать, как щебечут птицы. Я, знаете ли, всегда лучше работаю после того, как наслушаюсь их песен.

— Что ж, я очень рад, — сказал мельник, похлопывая Ганса по спине, — потому что я, видишь ли, пришел просить тебя заглянуть ко мне на мельницу, как только ты встанешь, и починить в моем амбаре крышу.

Бедному маленькому Гансу очень хотелось поработать в саду, потому что он не поливал своих чудесных цветов уже двое суток, но ему неприятно было отказать мельнику, ведь тот был ему таким преданным другом.

— А по-вашему, это было бы очень нелюбезно с моей стороны, если бы я сказал вам, что мне сегодня некогда? — спросил он робким, нерешительным голосом.

— Ну конечно, — ответил мельник. — Вот уж не думал, что ты считаешь мелкую услугу таким большим одолжением, — особенно если принять во внимание, что я собираюсь подарить тебе мою тачку. Впрочем, если ты не хочешь, я, разумеется, пойду и починю крышу сам.

— О, ни в коем случае! — воскликнул маленький Ганс и, тотчас же вскочив с постели, оделся и побежал чинить амбар.

Он проработал весь день до заката солнца, а на закате мельник пришел посмотреть, как идет у него работа.

— Ну, маленький Ганс, поправил крышу? — крикнул он весело.

— Все в порядке! — ответил Ганс и спустился с лестницы.

— Ах, нет работы приятнее той, которую мы делаем для другого, — сказал мельник.

— Какое наслаждение — слушать вас! — ответил Ганс, присаживаясь и отирая пот со лба. — Уверяю вас, это настоящее наслаждение. Боюсь только, что у меня никогда не будет таких возвышенных мыслей, как у вас.

— О, это придет! — ответил мельник. — Старайся побольше размышлять, и со временем это придет. До сих пор у тебя была только практика дружбы, когда-нибудь ты овладеешь и теорией.

— Вы в самом деле так думаете? — спросил Ганс.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил мельник. — Но теперь уже, раз ты починил крышу, тебе лучше идти домой и отдохнуть как следует, потому что мне хочется, чтобы завтра ты отвел моих овец в горы.

Бедный маленький Ганс не решился возразить, и на другое утро мельник пригнал своих овец к его домику, и Ганс отправился с ними в горы. Целый день ушел на то, чтобы отвести овец на горное пастбище, а с пастбища обратно — к мельнице, и, вернувшись домой, Ганс так устал, что заснул прямо в кресле и проснулся только при ярком свете дня.

— Вот славно проведу я наконец время у себя в саду! — сказал он и тотчас же принялся за работу.

Однако с этой поры ему не слишком-то много пришлось ухаживать за своими цветами. Дело в том, что друг его мельник что ни день заходил к нему и посылал его с разными поручениями — то в ближний город, то в дальнее село, а то брал его с собою помогать на мельнице. Временами маленький Ганс приходил в отчаяние и боялся, как бы его цветочки не подумали, что он совсем забыл о них. Но он утешал себя мыслью, что мельник его лучший друг. «К тому же он собирается подарить мне свою тачку, — обычно говорил он при этом, — а это очень щедро и великодушно с его стороны».

Так и работал маленький Ганс для мельника, а мельник говорил всевозможные прекрасные вещи о дружбе. Все его изречения Ганс записывал в тетрадочку и потом перечитывал по ночам, потому что очень любил учиться.

И вот однажды вечером, когда маленький Ганс сидел у своего очага, раздался сильный стук в дверь. Ночь была бурная, ветер так страшно завывал и ревел вокруг домика, что сначала Ганс принял и этот стук за шум бури. Но вот раздался второй удар, а потом и третий, громче двух первых.

— Верно, это какой-нибудь бедный путник, — сказал себе Ганс и бросился к двери.

Там стоял мельник с фонарем в одной руке и большой палкой в другой.

— Дорогой Ганс! — воскликнул мельник. — Я в большой тревоге: мой маленький сын упал с лестницы и расшибся, и я иду за доктором. Но доктор живет так далеко, а ночь такая ужасная, что мне пришло в голову: не лучше ли будет тебе пойти за доктором вместо меня.

— Разумеется! — воскликнул маленький Ганс. — Да я прямо за честь считаю, что в такую минуту вы обратились ко мне. Сейчас же иду за доктором. Одолжите мне только ваш фонарь, потому что ночь, сами видите, очень темная, и я боюсь, как бы мне не свалиться в канаву.

— Извини, дружок, — ответил мельник, — но фонарь у меня новенький, и было бы очень досадно, если бы с ним что-нибудь случилось.

— Ну ничего, я обойдусь и без фонаря! — воскликнул маленький Ганс, надел свою теплую куртку, теплую красную шапку, повязал шею шарфом и вышел.

Что за буря встретила его за порогом! Кругом было до того темно, что маленький Ганс почти ничего не видел, а ветер так и валил его с ног. Но мужество не покидало маленького Ганса, и, пройдя около трех часов, он наконец добрался до цели и постучался в дверь докторского дома.

— Кто там? — спросил доктор, высовывая голову из окна своей спальни.

— Это я, господин доктор. Я — маленький Ганс.

— Что тебе нужно, Ганс?

— Сын мельника упал с лестницы и расшибся, и мельник просит вас поскорее приехать!

— Хорошо! — ответил доктор и велел подать лошадь, большие сапоги и фонарь.

Потом он спустился вниз и уехал верхом по направлению к дому мельника. А маленький Ганс поплелся за ним пешком.

Буря между тем становилась все сильнее и сильнее, дождь лил потоками. Маленький Ганс не мог, конечно, угнаться за лошадью и брел в темноте наугад, сам не зная куда. В конце концов он сбился с дороги, заблудился и попал в болото, по которому и днем-то было очень опасно ходить, потому что в нем было много глубоких ям. Там бедный Ганс и утонул. На другой день пастухи нашли его тело в большой яме, наполненной водою, и принесли домой.

Все пошли на похороны маленького Ганса, потому что все его любили. Но первым лицом на похоронах был, разумеется, мельник.

— Я был его лучшим другом, — говорил мельник, — и потому справедливость требует, чтобы я первый последовал за его гробом.

И он шел во главе процессии в длинном черном плаще и время от времени вытирал глаза большим носовым платком.

— Смерть маленького Ганса — большая потеря для каждого из нас, — сказал кузнец, когда похороны окончились и все уютно уселись в трактире, попивая душистое вино и закусывая сладким печеньем.

— Для меня, во всяком случае, это огромная потеря, — отозвался мельник, — потому что ведь я уже почти подарил ему мою тачку, а теперь я положительно не знаю, что мне с ней делать. Дома она мешает, а продать — так ведь, пожалуй, никто ее не купит: уж очень она старая и поломанная. Впредь буду осторожнее и никому ничего не стану дарить. Всегда приходится расплачиваться за свою щедрость.

— Ну? — сказала Водяная Крыса после долгого молчания.

— Ну, это конец, — сказала Коноплянка.

— А что же было дальше с мельником?

— Ах, право, не знаю, — ответила Коноплянка. — Да мне, откровенно говоря, до этого и дела нет.

— Вот и видно сейчас, что вы по натуре совсем не отзывчивы, — заметила Водяная Крыса.

— Боюсь, что вам не будет ясна мораль этого рассказа, — сказала Коноплянка.

— Что не будет ясно? — переспросила Водяная Крыса.

— Мораль.

— Вы хотите сказать, что в этом рассказе есть мораль?

— Разумеется, — ответила Коноплянка.

— Ну, однако, — сказала Водяная Крыса с большим раздражением, — мне кажется, вам следовало бы предупредить меня об этом заранее. Если бы вы это сделали, уж я наверное не стала бы вас слушать. Несомненно, я сказала бы: «Фу!», как тот критик. Впрочем, я и теперь могу это сделать. — И она во весь голос крикнула: «Фу!» — взмахнула хвостом и спряталась в нору.

— Как вам нравится эта Водяная Крыса? — спросила Утка, подплывая к берегу. — У нее очень много хороших черт, но, что касается меня, во мне так сильно развито родительское чувство, что без слез я не могу смотреть на неисправимых холостяков и старых дев.

— Боюсь, что я рассердила ее, — ответила Коноплянка. — Дело в том, что я рассказала ей историю с моралью.

— Ах, это всегда очень опасно, — сказала Утка.

И я с ней совершенно согласен.

Оскар Уайльд
Пересказ Т. Габбе

Литтл Ганс — пример из практики Фрейда

1. Психодинамический подход
2. Фрейд
3. Литтл Ганс

Литтл Ганс

(Фрейд, 1909)

Доктор Саул МакЛеод, опубликовано в 2008 г., обновлено в 2020 г.

---

Случай Краткое содержание исследования

• Маленький Ганс был 5-летним мальчиком, страдающим фобией лошадей. Как и во всех клинических исследованиях, основной целью было лечение фобии.
• Однако терапевтический вклад Фрейда в этом случае был минимальным, и второстепенной целью было изучить, какие факторы могли в первую очередь привести к фобии и какие факторы привели к ее ремиссии.
• Примерно с трех лет маленький Ганс проявлял интерес к «пенисам», как к своему собственному пенису, так и к пенису других мужчин, включая животных. Его мать угрожает отрезать его ребенку, если он не перестанет с ним играть.
• Боязнь Ханса перед лошадьми усилилась, и он не хотел выходить на улицу, если встретит лошадь. Фрейд связал этот страх с большим пенисом лошади. Фобия уменьшилась, относясь только к лошадям с черной сбруей на носу. Отец Ганса предположил, что это символизирует его усы.
• Интерпретация Фрейда связала страх Ганса с Эдиповым комплексом, лошади (с черной сбруей и большими пенисами) бессознательно представляли его страх перед отцом.
• Фрейд предложил Гансу разрешить этот конфликт, когда он вообразил себя с большим пенисом и женился на своей матери. Это позволило Гансу преодолеть страх кастрации и отождествить себя с отцом.

Предпосылки

Предпосылки

Фрейд интересовался ролью детской сексуальности в развитии ребенка.Он признал, что этот подход мог показаться странным людям, незнакомым с его идеями, но заметил, что психоаналитик неизбежно считает это важным. Таким образом, дело было сосредоточено на психосексуальном развитии маленького Ганса и сыграло ключевую роль в формулировании идей Фрейда в рамках Эдипова конфликта, таких как комплекс кастрации.

«Маленькому Гансу» было почти пять лет, когда он был замечен Фрейдом (30 марта 1908 года), но письма его отца к Фрейду предоставляют основную часть доказательств для исследования конкретного случая.Они ретроспективно относятся к тому моменту, когда Гансу было меньше трех лет, и были предоставлены Фрейду в период с января по май 1908 года (к тому времени маленькому Гансу было пять лет).

Первые сообщения о Хансе относятся к тому моменту, когда ему было 3 года, когда он проявил активный интерес к своему «пенису» (пенису), а также к интересам других людей. Например, однажды он спросил: «Мама, а у тебя тоже есть кузнец?

На протяжении всего этого времени главной темой его фантазий и мечтаний были пеленки и мечты.Когда ему было около трех с половиной лет, мать посоветовала ему не трогать своего ребенка, иначе она вызовет врача, чтобы тот пришел и отрежет его.

Когда Гансу было почти 5 лет, отец Ганса написал Фрейду, объясняя свои опасения по поводу Ганса. Он описал основную проблему следующим образом:

Он боится, что лошадь укусит его на улице, и этот страх, кажется, каким-то образом связан с тем, что его напугал большой член.

Отец дал Фрейду подробные сведения о беседах с Гансом.Вместе Фрейд и отец пытались понять, что испытывает мальчик, и предприняли попытку разрешить его фобию лошадей.

Фрейд написал краткое изложение своего лечения Маленького Ганса в 1909 году в статье под названием « Анализ фобии у пятилетнего мальчика. »

---

История болезни: Фобия Маленького Ганса

Случай История: Фобия маленького Ганса

Поскольку семья жила напротив многолюдного постоялого двора, это означало, что Ганс был недоволен выходом из дома, потому что он увидел много лошадей, как только вышел из двери.

Когда его впервые спросили о его страхе, Ганс сказал, что он боялся, что лошади упадут и начнут шуметь ногами. Больше всего он боялся лошадей, которые тянули тяжело нагруженные телеги, и, действительно, однажды он видел, как лошадь упала и умерла на улице, когда гулял со своей няней.

Он тащил конный автобус с множеством пассажиров, и когда лошадь рухнула, Ганс испугался стука ее копыт о мостовую.У него также были приступы более общей тревоги. Тревоги и фобия Ганса продолжались, и он боялся выходить из дома из-за своей боязни лошадей.

Когда Ганса привели к Фрейду (30 марта 1908 г.), его спросили о лошадях, которых он боялся. Ганс отметил, что не любит лошадей с черными клыками вокруг рта.

Фрейд считал, что лошадь была символом его отца, а черные клыки — усами. После интервью отец записал разговор с Гансом, в котором мальчик сказал: «Папа, не убегай от меня!

В течение следующих нескольких недель фобия Ганса постепенно начала уменьшаться.Ганс сказал, что он особенно боялся белых лошадей с черными вокруг рта, которые были в шорах. Отец Ганса интерпретировал это как ссылку на его усы и очки.

Конец фобии Ганса лошадей сопровождался двумя важными фантазиями, которые он рассказал своему отцу.

В первом у Ганса было несколько воображаемых детей. Когда его спросили, кто их мать, Ганс ответил: «Почему, мама, а ты их дедушка».

Во второй фантазии, которая произошла на следующий день, Ганс вообразил, что пришел водопроводчик и сначала удалил ему задницу и нож, а затем дал ему по одному, но большего размера.

---

Интерпретация Фрейдом фобии Ганса

Интерпретация Фрейдом фобии Ганса

После обмена письмами Фрейд пришел к выводу, что мальчик боялся кастрировать его за то, что он желал матери. Фрейд истолковал, что лошади в фобии были символом отца, и что Ганс боялся, что лошадь (отец) укусит (кастрирует) его в качестве наказания за кровосмесительные желания по отношению к его матери.

Фрейд рассматривал фобию Ганса как выражение Эдипова комплекса.Лошади, особенно лошади в черной упряжи, символизировали его отца. Лошади были особенно подходящими отцами-символами из-за их большого члена.

Страх начался, когда развивался эдипов конфликт по поводу того, что Гансу разрешили лечь в постель с его родителями (его отец возражал против того, чтобы Ганс ложился с ними в постель).

Ганс рассказал своему отцу сон / фантазию, который его отец резюмировал следующим образом:

«Ночью в комнате был большой жираф и один смятый: и большой крикнул, потому что я забрал смятого. от него.Потом он перестал звать: и я сел на скомканный ».

Фрейд и отец интерпретировали сон / фантазию как переработку утренних обменов в родительской постели. Гансу нравилось ложиться по утрам в постель своих родителей, но отец часто возражал (большой жираф кричал, потому что он унес смятого жирафа — мать — прочь).

И Фрейд, и его отец считали, что длинная шея жирафа является символом большого пениса взрослого человека.Однако Ганс отверг эту идею.

Эдипов комплекс

Фрейд пытался продемонстрировать, что страх мальчиков (Маленький Ганс) перед лошадьми был связан с его Эдиповым комплексом. Фрейд считал, что на фаллической стадии (примерно от 3 до 6 лет) у мальчика развивается сильная сексуальная любовь к своей матери.

Из-за этого он видит в своем отце соперника и хочет от него избавиться. Однако отец намного крупнее и могущественнее мальчика, поэтому у ребенка развивается страх, что, увидев в нем соперника, отец его кастрирует.

Поскольку невозможно жить с постоянным страхом перед угрозой кастрации, вызванным этим конфликтом, мальчик разрабатывает механизм совладания с ним, используя защитный механизм, известный как идентификация с агрессором .

Он подчеркивает все аспекты, в которых он похож на своего отца, перенимая взгляды, манеры и действия своего отца, чувствуя, что, если его отец видит в нем такого же, он не будет испытывать к нему враждебности.

Фрейд видел, как Эдипов комплекс разрешился, когда Ганс фантазировал с большим пенисом, как у его отца, и женился на своей матери, а его отец присутствовал в роли деда.

Ганс оправился от своей фобии после того, как его отец (по совету Фрейда) заверил его, что он не собирался отрезать свой пенис.

---

Критическая оценка

Критическая оценка

Пример Маленького Ганса, похоже, подтверждает теорию Эдипова комплекса Фрейда (1905). Однако с этим типом доказательств возникают трудности.

Отец Ганса, который предоставил Фрейду большую часть своих данных, уже был знаком с Эдиповым комплексом и интерпретировал случай в свете этого.Поэтому возможно, что он дал Гансу ключи, которые привели к его фантазиям о браке с его матерью и его новым большим ребенком.

Конечно, даже если у Ганса действительно был полноценный Эдипов комплекс, это показывает, что Эдипов комплекс существует, но не насколько он распространен. Помните, что Фрейд считал его универсальным.

Проблемы с тематическими исследованиями заключаются в том, что они недостаточно достоверны для населения. Поскольку они часто основаны на одном человеке, невозможно обобщить результаты на более широкие слои населения.

В 19 лет не очень Маленький Ганс появился в кабинете Фрейда, прочитав его историю болезни. Ганс подтвердил, что в подростковом возрасте у него не было проблем и что он в хорошей форме. Он не мог вспомнить беседы с отцом и описал, как, когда он читал историю болезни, он «пришел к нему как к чему-то неизвестному». Фрейд Архив

Te Фрейд Архивы

В 2004 году Архив Фрейда опубликовал ряд ключевых документов, которые помогли дополнить контекст дела маленького Ганса (настоящее имя которого было Герберт Граф).

Опубликованные работы включали стенограмму интервью, проведенного Куртом Эйсслером в 1952 году с Максом Графом (отцом маленького Ганса), а также заметки из кратких интервью с Гербертом Графом и его женой в 1959 году.

Такие документы содержат некоторые ключевые детали. это может изменить способ интерпретации информации из исходного дела. Например, мать Ганса сама была пациенткой Фрейда. Еще одна примечательная деталь заключалась в том, что Фрейд подарил маленькому Гансу лошадку-качалку на его третий день рождения и был достаточно хорошо знаком с семьей, чтобы сам нести ее по лестнице.

Интересно спросить, почему в свете конной фобии Ганса детали присутствия дара не были упомянуты в тематическом исследовании (поскольку это можно было бы сделать, не нарушая конфиденциальности ни для семьи, ни для Фрейда. сам).

Информация из архивных документов свидетельствует о большом конфликте в семье Графов. Блюм (2007, стр. 749) заключает, что:

«Травма, жестокое обращение с детьми [младшей сестры Ганса], родительские конфликты и доэдипальные отношения матери и ребенка становятся важными проблемами, которые усиливают патогенные эдипальные конфликты и травмы Ганса.Благодаря ограниченной, но замечательной помощи отца и Фрейда, Маленький Ганс, тем не менее, обладал силой и стойкостью эго, чтобы разрешить свою фобию, возобновить поступательное развитие и построить успешную творческую карьеру ».

Поддержка Фрейда

(Браун, 1965)

Поддержка Фрейда

(Браун, 1965)

Браун (1965) подробно исследует случай и предоставляет следующую поддержку интерпретации Фрейда.

1 . В одном случае Ганс сказал своему отцу: « Папа, не убегай от меня, », вставая из-за стола.

2 . Ганс особенно боялся лошадей с черными пятнами вокруг рта. У отца Хана были усы.

3. Ганс боялся лошадей с шорами. Фрейд заметил, что отец носил очки, которые он считал ребенку похожими на шоры.

4 . Кожа отца больше походила на белых лошадей, чем на темных. На самом деле, Ганс сказал: «Папа, ты такой милый. Ты такой белый».

5 . Отец и ребенок часто вместе играли в «лошадей».Во время игры отец играл роль лошади, а сын — всадника.

Росс (2007) сообщает, что интервью с Максом и Гербертом Графом свидетельствуют о психологических проблемах, с которыми столкнулась мать Маленького Ганса, и о жестоком обращении с ее мужем и дочерью (которые покончили жизнь самоубийством во взрослом возрасте).

Росс предполагает, что «перечитайте в этом контексте текст« Фобии у пятилетнего мальчика », который дает убедительные доказательства сексуального соблазнения фрау Граф и эмоционального манипулирования ее сыном, что усугубило его ожидаемую возрастом кастрацию и разлуку. беспокойство и избиение ею малолетней дочери.

Таким образом, фобические симптомы мальчика можно деконструировать не только как выражение эдиповой фантазии, но и как сообщение о травмирующем насилии, происходящем в доме.

Ссылки на стиль APA

Блюм, Х. П. (2007). Маленький Ганс: столетний обзор и переосмысление. Журнал Американской психоаналитической ассоциации, 55 (3), 749-765.

Браун Р. (1965). Социальная психология . Кольер Макмиллан.

Фрейд, С.(1905). Три очерка по теории сексуальности . Se, 7.

Freud, S. (1909). Анализ фобии пятилетнего мальчика. В Библиотеке Пеликана Фрейда (1977), том 8, истории болезни 1, страницы 169-306

Граф, Х. (1959). Интервью Курта Эйсслера. Вставка R1, Документы Зигмунда Фрейда. Коллекция Зигмунда Фрейда, Отдел рукописей, Библиотека Конгресса, Вашингтон.

Граф, М. (1952). Интервью Курта Эйсслера. Вставка 112, Документы Зигмунда Фрейда. Коллекция Зигмунда Фрейда, Отдел рукописей, Библиотека Конгресса, Вашингтон.

Росс, Дж. М. (2007). Травма и жестокое обращение в случае Маленького Ганса: современная перспектива. Журнал Американской психоаналитической ассоциации, 55 (3), 779-797.

Дополнительная информация

Зигмунд Фрейд Документы Зигмунда Фрейда: интервью и воспоминания, -1998; Set A, -1998; Интервью и; Граф, Макс, 1952. Документы Зигмунда Фрейда: интервью и воспоминания, -1998; Set A, -1998; Интервью и; Граф, Герберт, 1959. Психоанализ Метод тематического исследования Примеры из практики Фрейда Что такое психоанализ? Пример из жизни Маленького Ганса Уэйкфилд, Дж.С. (2007). Привязанность и соперничество между братьями и сестрами в Little Hans: The Fantasy of the Two Giraffes Revisted. Журнал Американской психоаналитической ассоциации, 55 (3), 821-848. Бирман Дж. (2007) психоаналитический процесс в в лечение Маленького Ганса. Психоаналитическое исследование из ребенок , 62: 92- 110 Перечитывание «Маленького Ганса»: изучение случая Фрейда и вопрос о конкурирующих парадигмах в психоанализе «Человек-невидимка» ?: Маленький Ганс Обновлено

Как ссылаться на эту статью:

Как ссылаться на эту статью:

Маклеод, С.А. (2008, 24 октября). Литтл Ганс — Фрейд (1909) . Просто психология. https://www.simplypsychology.org/little-hans.html

сообщите об этом объявлении

Психологический пример: Маленький Ганс — видео и стенограмма урока

Hans & Oedipus

К этому моменту своей карьеры Фрейд был известен своими теориями о психосексуальном развитии детей. По сути, он считал, что все дети проходят пять стадий. Первичный опыт для мальчиков включает в себя опыт, который он назвал Эдиповым комплексом , гипотезой, предложенной Фрейдом, которая была названа в честь греческого трагического героя, который по незнанию убил своего отца и женился на его матери.

После некоторой переписки Фрейд остановился на комментариях молодого Ганса о своих гениталиях, его удовольствии спать в постели своих родителей и воображаемых встречах с жирафами, среди прочего. На основании этого аналитик пришел к выводу, что Ганс был прекрасным примером теоретического Эдипова комплекса.

Фрейд решил, что Ганс втайне хотел заменить отца в привязанностях матери. Ганс особенно боялся лошадей с черным цветом вокруг глаз или рта, что Фрейд связывал с очками и усами отца Ганса.По его мнению, фобия мальчика была вытесненным страхом того, что его отец узнает о его запретных желаниях и накажет его.

Страх исчезает

Фрейд тренировал отца Ганса по почте с помощью нескольких допросов и анализов на расстоянии, узнав, что Ганса ругали за то, что он играл со своими гениталиями, и притворно угрожал их отрезанием. Отцу Ганса было приказано заверить сына, что его маленький «кузнец» в безопасности и его отец любит его. По имеющимся данным, фобия постепенно уменьшалась и со временем исчезла.

Когда Гансу было 19 лет, он посетил Фрейда и был стабильным, здоровым молодым человеком, который ничего не помнил о событиях, которые Фрейд и его отец описали. Его настоящее имя было Герберт Граф, и впоследствии он стал известным оперным постановщиком.

Интерпретация

Примеры из практики очень полезны в психологии для построения картины проблем клиента и определения возможных причин и вариантов лечения. Фрейд составил очень подробное описание поведения и общения Ганса и сделал выводы, основанные на его собственных теориях.

На первый взгляд, случай Маленького Ганса действительно имеет элементы, которые можно интерпретировать как поддерживающие Эдипов комплекс. Однако проблемы одного маленького мальчика не могут быть разумно распространены на каждого ребенка, который когда-либо родился и когда-либо родится, во всех возможных условиях.

Отец Ганса тоже не был самым объективным из репортеров. Он уже был знаком с теориями Фрейда и был их сторонником, поэтому его вопросы к сыну могли быть сознательно или бессознательно ведущими.Если бы присутствовали доказательства, противоречащие теории Фрейда, он мог бы их не заметить или не захотел бы сообщить.

Little Hans Implications

Теории Фрейда вызвали разногласия в свое время и продолжают это делать сегодня. Для начала, конечно, концепция Эдипова комплекса применима только к мужчинам. Мысли Фрейда об уникальных проблемах молодых девушек очень разные и состоят в основном из предполагаемой зависти к мужским гениталиям. Кроме того, теория Эдипа не может быть применена к неполным семьям, и Фрейд даже не рассматривал, применима ли она к незападным культурам.

Есть несколько более простых объяснений фобии Ганса. Очевидно, первое, что приходит на ум, — это его переживание, когда он стал свидетелем смерти лошади на улице. Какой травмой, должно быть, был этот хаос для маленького мальчика. Этот страх мог быть перенесен на всех лошадей, в примере классического кондиционирования , в котором модели поведения устанавливаются посредством повторения пары стимулов.

Еще один фактор, который, похоже, не учитывал Фрейд, — это другие источники беспокойства молодого Ганса.Младший брат прибыл в период фобии Ганса. Кроме того, его мать пригрозила уйти, и действительно, его родители развелись. Кажется правдоподобным, что Ганс действительно беспокоился о потере материнской любви и ревновал к своей новой сестре. Эта интерпретация была первоначально разработана психологом Джоном Боулби в 1970-х годах. Это связано с концепцией теории привязанности , которая, по сути, гласит, что эмоциональные привязанности, возникшие в раннем возрасте, имеют длительный эффект.Это, а также его связь с историей Маленького Ганса, было дополнительно исследовано Джеромом Уэйкфилдом в начале 21 века, когда было опубликовано больше историй Фрейда.

Очевидно, случай Маленького Ганса оказал большое влияние на историю психологии, хотя и не всегда так, как мы могли бы ожидать. Вместо того, чтобы интерпретация Фрейда выдержала испытание временем, она послужила трамплином для развития более продвинутых и практических идей по мере того, как наше понимание человеческой природы во всех ее разновидностях возросло.

Резюме урока

Хорошо, давайте на минутку рассмотрим то, что мы узнали о Маленьком Гансе, и значение его истории для всей психологии. Зигмунд Фрейд изучал маленького мальчика, которого он назвал Маленьким Гансом, который боялся лошадей. Фрейд пришел к выводу, что ребенок продемонстрировал Эдипов комплекс , который можно определить как психическое состояние, при котором мальчик хочет быть со своей матерью, на основе греческого трагического героя, который по незнанию убил своего отца и женился на его матери.Он думал, что фобия была вытесненным страхом Ганса перед наказанием отца за его запретные мысли. Со временем фобия исчезла, и Ганс вырос стабильным и успешным человеком.

Этот случай долгие годы оказывал влияние на психологическую мысль. Сегодня исследователи выдвинули другие теории о причине фобии Ганса. Он был свидетелем смерти лошади, поэтому, возможно, распространил это ужасное событие на всех лошадей в случае классического кондиционирования , в котором модели поведения устанавливаются посредством повторения пары стимулов.Его семья была нестабильной, с появлением нового брата и сестры, а его родители ссорились, поэтому теория привязанности , которая, по сути, утверждает, что эмоциональные привязанности, возникшие в раннем возрасте, как правило, имеют долгосрочные последствия, предполагает, что это сделало Ганса тревожным и, следовательно, более восприимчивым к эмоциональным расстройствам и опасения.

Эдипов комплекс и критика действительности Маленького Ганса | Автор: Джон Ривер

Эта статья является первой из двух, в которых подробно рассматривается Эдипов комплекс и то, как он проиллюстрирован на примере Маленького Ганса.

Будет представлен краткий обзор Эдипова комплекса с последующей междисциплинарной интерпретацией случая Маленького Ганса, прежде чем завершится критика этого случая с особым акцентом на его репрезентативную достоверность.

Эдипов комплекс

В кратком обзоре, во-первых, эдипальная ситуация воплощает в себе огромные сложности взаимоотношений между субъектом и их взаимодействием с родительскими фигурами, когда ребенок ведет переговоры о своем половом развитии.В классической теории Фрейда эту динамику можно описать как то, когда у ребенка (чаще всего, но не только в случае с мальчиком) развивается объектный катексис по отношению к своей первичной матери-фигуре, а для отцовской фигуры процесс идентификации является сформировались изначально (Freud 1923). Однако по мере того, как анаклитический катексис матери усиливается, идентификация отца в ответ перерастает в амбивалентность враждебности и нежности, поскольку отец теперь воспринимается как сила, которая запрещает ребенку наслаждаться своими сексуальными желаниями с матерью.

То, как ребенок ведет переговоры со своим Эдиповым комплексом, будет иметь значение для его будущего развития личности и, с аналитической точки зрения, «его клинической картины». Например, одна из возможностей — это модификация детского эго для создания экземпляра супер-эго. Для этого процесса ребенок должен символически идентифицировать себя с фигурой отца и принять их запрет. Таким образом, эго видоизменяется и противостоит первоначальному выбору объекта ид.

Путем усвоения отцовского запрета на инцестуозное желание Супер-Эго приобретает такую ​​характеристику власти, которая отделена от потребности во внешнем источнике (т.е. заменяя объектное отношение к отцу), одновременно подавляя эдипов комплекс, действуя как реакционная формация против инфантильного инцеста влечения к материнскому объекту. (Freud, 1923; Verhaeghe, 2008).

Таким образом, успешное подавление Эдипова комплекса имеет прямое влияние, устанавливая невротический характер человека и прерывая либидинозное развитие, наступая в латентный период половой жизни.

Кастрация

Фрейд (1924/1961) заявил, что начало Эдипова комплекса совпадает с фаллической фазой или генитальной фазой детского сексуального развития.В случае мужчин начало постепенного разрушения этой фаллической генитальной организации Фрейд (1924/1961) считает началом угрозы кастрации.

Характерные черты этих предпланентных фаз сексуального развития очевидны в случае Маленького Ганса, например, слабое сопротивление выполнению его сексуальных желаний, характерных для полиморфного характера. Вдобавок, озабоченность Ганса своим «птенцом» и удовольствием происходит от второй фазы инфантильной мастурбации, которая привела к буквальной угрозе кастрации со стороны его матери (Freud 1905/1953; Freud 1909).

Предположение, что все живые существа имеют пенис, является важным фактором сексуальных теорий ребенка (Freud 1905/1953), таким образом; его отсутствие немыслимо для ребенка мужского пола (Freud, 1924). По мнению Ганса, вид женщин, в большей или меньшей степени не имеющих колючек, воплощал печальную истину в угрозе кастрации; от угрозы к обещанию (Freud, 1909).

Здесь более заметен «сложный» статус Эдипова комплекса; возникает конфликт между выбором либидно катектированного родительского объекта или нарциссическим интересом к половому органу.Первый выбор в удовлетворении объекта любви осуществляется за счет его органа (Freud, 1924/1961), таким образом, успешное решение «обычно» — это сохранить драгоценную часть тела и отвернуться от Эдипова комплекса.

Эгоцентризм

Гроссман (2015) подчеркивает, как эдипальная фаза мышления Ганса (его уязвимые места и когнитивные способности), возможно, способствовала формированию его фобии, поскольку она частично диктует уязвимость к истерии тревоги.

Эта интерпретация основана на предположениях, характерных для мышления и познания эдипального возраста. Это относится к способности Ганса искать причины и следствия в дополнение к его безуспешному подавлению сексуальных и агрессивных побуждений. Эта интерпретация также включает рассмотрение эгоцентризма Пиаже, который рассматривает, как ребенок может истолковывать важные события как вызванные их собственными действиями.

Гроссман (2015) далее предполагает, что дети эдипального возраста (эгоцентрические) не склонны верить в несчастные случаи, не говоря уже о том, чтобы принимать себя как невинных свидетелей.Далее Гроссман применяет эту логику к делу Ханса в своем собственном патогене.

Например, фобия Ханса усилилась после тонзиллэктомии; в то время как его отец открыто интерпретировал, что его фобия усилилась из-за того, что из-за болезни миндалин Ганс не мог гулять с матерью, Ганс опровергает, что его болезнь тяжелая, потому что он все еще всю ночь клал руку на своего кузнеца (Freud, 1909).

Эта когнитивная структура и ее характеристика, заключающаяся в выводе мотивов других людей как идентичных его собственным, демонстрируют соответствующее возрасту поведение у ребенка до латентного возраста.Ганс настаивает на том, что его желание, чтобы его отец упал и пострадал, вызвано тем, что Ганс неверно приписывает своего отца сердитому, как Ганс считает себя (Grossman, 2015).

Фрейд (1923) предположил, что ребенок может иметь лишь смутные представления о том, что представляют собой удовлетворительные сексуальные отношения с родителем, однако его вывод о том, что пенис играет роль в половом акте, будет основываться на возбуждении его собственного органа. Это может служить иллюстрацией соответствующего возрасту эгоцентрического мышления (Grossman, 2015), но также может информировать Ханса о причинах, по которым у его матери был ребенок.

Critique

Случай Маленького Ганса можно рассматривать как подтверждение гипотезы Фрейда о развитии детской сексуальности, которая была развита в его «Трех эссе» (1905) за четыре года до публикации этого случая.

Однако трудно засвидетельствовать, как случай Маленького Ганса на самом деле подтвердил существование Эдипова комплекса, поскольку важные работы Фрейда по ОК следуют этому случаю в хронологическом порядке. Хотя эти более поздние работы (Freud, 1923; Freud, 1924) действительно расширяли теорию, они, как правило, в значительной степени полагались на явные особенности случая Хана, а не на другие примеры, чтобы поддержать обобщаемую теорию.

Однако Фрейд (1923) заявил, что для практических целей может потребоваться упрощение и схематизация теории, поскольку «простой Эдипов комплекс» — не самая распространенная форма. Под этим он имел в виду «полный комплекс», который по своей сути двоякий; имея положительные и отрицательные аспекты, но также учитывает дисфазные и бисексуальные аспекты как мальчиков, так и девочек в дополнение к их отношению к обоим родителям.

В ретроспективе, чтобы подчеркнуть извилистость случая Ганса, уместно в дополнение к иллюстрации патогенеза, коренящегося в положительном Эдиповом комплексе и некоторых общих несоответствиях; Фрейд подчеркивал конституциональную одаренность патологии, однако в свете последующих публикаций теперь становится очевидным, что в этом случае он переоценил, что Ганс был нормальным здоровым ребенком, в котором нужно было избегать и недооценивать биологические и экологические способности, которые способствовали беспокойству Ганса ( Фингерт Чузед, 2007; Лахманн, 2010)

Критика: роль матери Ганса.

Блюм (2007) утверждает, что возможно травматическое прошлое матери намеренно опущено в формулировках Фрейда Эдипова комплекса в целом; отсюда также следует, что повторяющиеся потери объектов Ольгой Граф (в результате самоубийств ее отца и брата) могли иметь травматические биогенетические детерминанты для собственных тревожно-неврозов Ганса.

Более поздние интервью с Гербертом Графом показали, что мать Ганса была склонна бросать и отвергать обоих детей, однако особое внимание уделяется тому, что младшая сестра Ханна была избита.Когда его спросили в детстве, Хан также сказал, что хотел бы бить лошадей и свою мать так же, как последняя бил его сестру (Blum, 2007).

Если бы это знание не было исключено, его можно было бы использовать для дальнейшего объяснения бессознательного желания Хана убить свою сестру, но при этом можно было бы рискнуть уступить место модельной теории агрессии Бандуры, а не строго психоаналитическому выводу о смещении.

Опять же, собственные эмоциональные колебания Ганса по отношению к отцу (т.е. удары головой и поцелуи) можно было бы считать напоминанием об эмоциональной лабильности его собственной матери. Однако в дополнении к этому делу Фрейда (1909) действительно признается, что агрессия Хана могла быть результатом идентификации и устранения амбивалентности его матери по отношению к детям и ее собственному мужу. Позже идентификация с матерью стала фундаментальной частью теории Эдипова комплекса (Freud, 1923).

Добавление матери в современный анализ может повлиять на «сверхдетерминацию» фобического объекта; например, скандалит с лошадью и угроза уехать, чтобы представить мать, которая избила свою дочь и, как сообщается, угрожала бросить (Blum, 2007).

Психодинамический подход Кохута проводит различие между эдиповой фазой и эдиповым комплексом; в первом случае родители ребенка не реагируют агрессивно на его романтические, сексуальные или агрессивные чувства по отношению к ребенку. В последнем случае соблазнительная или карательная реакция приведет к эдипальной патологии. В случае Ганса, отец, не защищающий своего сына от беспокоящего влияния матери, также будет способствовать формированию этой эдипальной патологии (Lachmann, 2010).

Угрожать буквальной кастрацией, но при этом обниматься в постели, когда он не «отвергнут», сбивает с толку маленького ребенка. Выдвигались теории, согласно которым Ольга Граф разрешает Гансу посещать ванную комнату во время мочеиспускания, что равносильно эксгибиционистскому поведению, которое Фрейд позже осудил (Nunberg & Federn, 1967).

Эти действия в сочетании с ее утверждением о том, что у нее тоже был половой член, возможно, усугубили замешательство Хана и скотомизацию реальности, что проявляется в его предположении, что у его матери вдовец должен быть размером с лошадь, и в его утверждении, что у Ханны также был очень маленький пенис. когда пенис не был виден (Blum, 2007).

Опять же, эта критика не обязательно отрицает оригинальную интерпретацию Фрейда или Макса Графа этиологии невроза, но может дополнять ее, подчеркивая тогда заниженную роль матери в кастрационной тревоге и фобии. Эдипов комплекс.

В следующей статье мы рассмотрим, как Жак Лакан читал Эдипов комплекс Фрейда и как он способствует структурированию невротической личности.Это можно прочитать, нажав здесь.

Ссылки

Блюм, Х. П. (2007). Маленький Ганс: современный обзор. Психоаналитическое исследование ребенка, 62 (1), 44-60.

Ссылки

Фингерт Чузед, Дж. (2007). Маленький Ганс «проанализировал» ХХI век. Журнал Американской психоаналитической ассоциации, 55 (3), 767-778.

Фрейд, С. (1961). Распад Эдипова комплекса. В Стандартном издании Полных Психологических Работ Зигмунда Фрейда, Том XIX (1923-1925): Эго и Ид и другие работы (стр.171-180).

Фрейд, С. (1909). Случай с «маленьким Гансом» и «крысолюдом». Стандартное издание полного собрания психологических работ Зигмунда Фрейда, 10, 1953–1974.

Фрейд, С. (1953). Три очерка по теории сексуальности (1905 г.). В Стандартном издании полных психологических работ Зигмунда Фрейда, том VII (1901–1905): случай истерии, три очерка о сексуальности и другие работы (стр. 123–246).

Фрейд, С. (1923). Эго и Ид. В J. Strachey et al.(Пер.), Стандартное издание Полных Психологических Работ Зигмунда Фрейда, Том XIX. Лондон: Hogarth Press.

Гроссман, Л. (2015). Синтаксис Эдиповой мысли в случае Маленького Ганса. The Psychoanalytic Quarterly, 84 (2), 469-478.

Лахманн, Ф. (2010). Приложение; запоздалые мысли о Маленьком Гансе и универсальности Эдипова комплекса. Психоаналитическое исследование, 30 (6), 557-562.

Nunberg, H., & Federn, E. (1967). Протоколы Венского психоаналитического общества, Vol.2. Нью-Йорк: Издательство внутренних университетов. 1906–1908.

Verhaeghe, P. (2008). О норме и других расстройствах: Учебное пособие по клинической психодиагностике. Рутледж.

AS Психология

Целью тематического исследования было сообщить о результатах лечения пятилетнего мальчика по поводу его боязнь лошадей.

Фрейд пытался продемонстрировать боязнь лошадей у ​​мальчиков (Маленького Ганса) была связана с его Эдипов комплекс.Фрейд думал, что во время фаллическая стадия (примерно от 3 до 6 лет) у мальчика развивается интенсивная сексуальная любовь к матери. Из-за этого он видит своего отца как соперник и хочет от него избавиться. Отец, однако, далеко больше и сильнее мальчика, и поэтому ребенок развивает страх, что, увидев в нем соперника, его отец будет кастрировать его. Потому что невозможно жить с постоянным тревога кастрации, вызванная этим конфликтом, мальчик разрабатывает механизм, чтобы справиться с этим, используя защитный механизм известное как «отождествление с агрессором».Он подчеркивает все чем он похож на своего отца, усыновляя отношения, манеры и действия, чувствуя, что если его отец видит он, как и подобный, не будет испытывать к нему враждебности.

Фрейд использовал метод тематического исследования для исследования фобии Маленького Ганса. Тем не менее тематическое исследование на самом деле было проведено отцом мальчика, который был друг и сторонник Фрейда. Фрейд, вероятно, встретил только мальчика однажды.Отец сообщил Фрейду по переписке и Фрейду. дал указания, как поступить с ситуацией на основе его интерпретации отчетов отцов.

Фрейд отметил что это были особые отношения между Гансом и его отцом что позволило продолжить анализ и обсудить с мальчик должен быть таким подробным и таким интимным. Первые сообщения Ганса когда ему было 3 года.

Первый Сообщения о Гансе относятся к тому моменту, когда ему было 3 года, когда у него развился активный интерес к своему пенису (пенису), а также к другим люди.Например, однажды он спросил маму, есть ли у тебя Пуховик тоже? Через на этот раз главной темой его фантазий и мечтаний были гадалки. и бездельничанье. Когда он был около трех лет и шести месяцев его мать сказала ему не прикоснуться к его подопечному, иначе она позвала бы врача, чтобы он подошел и порезал это от.

Когда Ганс был почти 5 лет отец Ганса написал Фрейду, объясняя свои опасения по поводу Ганс. Он так описал основную проблему: он боится лошадь укусит его на улице, и этот страх кажется каким-то связано с тем, что его напугал большой член.В отец продолжил предоставлять Фрейду подробные сведения о беседы с Гансом. Вместе Фрейд и отец пытались понять, что переживает мальчик, и взялся разрешить его боязнь лошадей.

Беспокойство Ганса и фобия продолжалась и он боялся выходить из дома из-за его боязни лошадей. Ганс рассказал своему отцу о сон / фантазия, которую его отец резюмировал следующим образом: Ночью в комнате был и большой жираф, и один смятый, и большой один позвал, потому что я отобрал от него смятую.Затем это перестала кричать: и я сел на скомканный. Фрейд и отец интерпретировали сон / фантазию как переделка утренних обменов в родительской постели. Ганс любил ложиться по утрам в родительскую кровать, но его отец часто возражал (большой жираф кричит, потому что мятый жираф — мама — прочь). И Фрейд, и отец считал, что длинная шея жирафа была символом большой пенис взрослого человека.Однако Ганс отверг эту идею.

Когда Ганс был привезли к Фрейду, его спросили о лошадях, у него была фобия из. Ганс отметил, что не любит лошадей с черными клочьями вокруг. рот. Фрейд считал, что лошадь была символом его отец, а черные биты были усами. После интервью отец записал разговор с Гансом, где мальчик сказал, что папа не убегай от меня !;

Ганса стали особенно боялся падения лошадей.Он описал с его отцом произошел инцидент, когда он стал свидетелем этого (позже подтверждено его матерью). На протяжении всего анализа родители продолжал записывать огромные примеры разговоров и Отец задавал много наводящих вопросов, чтобы помочь мальчику открыть для себя корень его страха. Например:

Отец: Когда лошадь упала, вы думали о своем папе?

Ганс: Возможно. Да. Это возможно.

Ганс боялся лошади начали падать, и Фрейд считал, что два последних фантазии ознаменовали перемену в Гансе и привели к разрешению его конфликты и тревоги.

Во-первых, Ганс описал фантазию, в которой он был женат на своей матери и играет со своими детьми. В этой фантазии он продвигал отец на роль деда.

Во второй фантазии, он описал, как пришел сантехник и сначала снял дно и виддлер, а затем дал ему по одному каждого, но больше.

В 19 лет не так, чтобы Маленький Ганс появился в кабинете Фрейда, прочитав его история болезни. Ганс подтвердил, что у него не было проблем в подростковом возрасте, и что он был в хорошей форме. Он не мог вспомнил разговоры с отцом и рассказал, как, когда он прочитайте его историю болезни, он пришел к нему как к чему-то неизвестному

Фрейд считал что результаты исследования Маленького Ганса подтверждают его теории детского развития.

В частности, тематическое исследование подтвердило его теорию Эдипова комплекса в котором мальчик развивает сильную сексуальную любовь к своему мать и из-за этого он видит в своем отце соперника и хочет избавиться от него. Фрейд считал, что большая часть проблемы Ганса возникла от конфликта, вызванного этим желанием. Последняя фантазия о бытии женатый на матери поддержал эту идею.

Согласно Фрейд причина фобии Маленького Ганса была связана с его Эдипом. сложный.Утверждалось, что Маленький Ганс боялся лошадей, потому что конь был символом его отца. Например черные биты Вокруг коня морда напомнила мальчику усы его отца, шоры напомнили ему отцовские очки и так далее. Фрейд считал, что, поскольку Маленький Ганс испытывал сексуальные фантазии о его мать он опасался возмездия отца. Маленький Ганс поэтому сместил его страх перед отцом на лошадей, которые напомнили ему его отец.

Анализ фобии | блог психологии

АНАЛИЗ ФОБИИ ЗИГМУНД ФРЕЙДА (1909)

Введение
А, вот и мы. Печально известный случай Зигмунда Фрейда, Маленького Ганса и Эдипова комплекса. На самом деле это исследование было уникальным анализом, так что хватит ухмыляться и читайте дальше.

Фрейд, вероятно, один из самых известных психологов в мире. Это одно из тех имен, которые всплывают, когда вы разговариваете с кем-то (вероятно, со студентом A-level), который хочет впечатлить вас небольшими психологическими пустяками (потому что, давайте посмотрим правде в глаза, психология — довольно горячая штука).

Зигмунд Фрейд

Фрейд много внимания уделял развитию личности, детскому опыту, бессознательному и взрослой жизни. Один из его аргументов заключался в том, что неразрешенные конфликты наших детских лет влияют на наше будущее поведение. Он считал, что эти конфликты проявляются в наших фантазиях и мечтах. Поскольку наше сознание не может справиться с этими конфликтами, они проявляются скорее символически, чем явно.

Фрейд также много говорил о сексуальности (что, по-видимому, тогда было немного спорным).Он считал, что дети проходят пять «психосексуальных стадий» развития, а именно: оральную стадию, анальную стадию, фаллическую стадию, латентный период и генитальную стадию. Фрейд полагал, что если ребенок не пройдет через эти стадии успешно, он вырастет с «фиксацией» на эрогенной (чувствительной и вызывающей удовольствие) области, которую он должен был перерасти.

Устная сцена

• От рождения до 1 года
• Эрогенная зона: рот (дегустация, прием пищи, отлучение)
• Если вы не пройдете этот этап, у вас будут проблемы с зависимостью и агрессией.
• Оральная фиксация означает, что у вас могут быть проблемы с питьем, едой, курением или грызть ногти.

Анальный этап

• От 1 года до 3 лет
• Эрогенная зона: мочевой пузырь и дефекация (приучение к туалету)
• Реакция родителей на годы приучения к туалету влияет на будущую личность.
• Родители, которые слишком строги к приучению к туалету, создают анально-удерживающую личность, жесткую, упорядоченную и навязчивую.
• Родители, которые слишком снисходительны к приучению к туалету, создают анально-выталкивающую личность, которая является расточительной, беспорядочной и разрушительной.
• Позитивность, терпение и похвала на этом этапе приводят к компетентной и продуктивной личности.

Фаллическая ступень

• От 3 до 6 лет
• Эрогенная зона: гениталии (осознавая разницу между мужчинами и женщинами)
• Эта стадия играет роль в развитии гендерной идентичности.
• Фрейд использовал здесь новые термины: комплекс Эдипа, комплекс Электры и зависть к пенису.
• Говоря более прямо: мальчики завидуют папе и красивой маме, девочки завидуют маме и красивому папе, а девочки не уверены в том, что у них нет пениса.
• Фрейд сказал, что зависть к пенису никогда не разрешается, поэтому девушки не преодолевают эту стадию, но психолог Карен Хорни вмешалась и сказала, что нет, заткнись, мужик, это ложь, это мужчин испытывают неполноценность, потому что они могут Не рожаю детей.

Карен Хорни — немецкий психоаналитик и основатель феминистской психологии — показывает мужчинам, как это делается

Латентный период

• От 6 лет до полового созревания
• Эрогенная зона: нет (сексуальные чувства неактивны и подавлены)
• Дети начинают заниматься школой, строят отношения со сверстниками и увлекаются.
• Поскольку сексуальность здесь отходит на второй план, большинство исследований связано с интеллектуальными и социальными аспектами жизни.
• Здесь вы развиваете уверенность в себе и развиваете различные социальные навыки, например, общение.
• Если вы зациклились на этой стадии, ваше сексуальное либидо не будет реализовано в будущем.

Генитальный этап

• Период полового созревания
• Эрогенная зона: гениталии, но вы уже созрели.
• Ваш интерес к сексу созревает из ранее инфантильных представлений.
• Человек думает не только о собственном удовлетворении, но и о других, что проявляется в форме здоровых отношений, семейных уз, дружбы и взрослых обязанностей.

Итак, теперь, когда Фрейд показал нам, что ни у кого из нас на самом деле не было успешного детства, мы можем узнать о Маленьком Гансе и сделать акцент.

Образец
«Образцом» был пятилетний мальчик, известный как Маленький Ганс, чей отец был другом и сторонником Фрейда и его теорий.

Процедура
Процедура сильно отличалась от обычных исследований. Фрейд провел исследование этого маленького мальчика, но на самом деле никогда не встречал его более одного раза за время исследования.Отец Ганса разговаривал с маленьким мальчиком и записывал его отношение, фантазии, мечты и разговоры, которые затем отправлялись Фрейду для анализа. Фрейд давал свои интерпретации и направлял отца.

Первые сообщения Ганса были написаны, когда ему было три года.

Когда Гансу было почти пять лет, его отец написал Фрейду и выразил беспокойство. Он описал проблему: « Он боится, что лошадь укусит его на улице, и этот страх, кажется, каким-то образом связан с тем, что его напугал большой пенис .Отец предоставил Фрейду подробные беседы между отцом и Гансом. Вместе Фрейд и отец пытались понять и разрешить фобию Ганса (которую Ганс называл своей «чепухой»).

Фрейд и Ганс, 1905 г.

Результаты
Когда Хансу было три года, он увлекся своим «кузнецом», а также другими людьми. Его цитируют: «Мама, а у тебя тоже есть кузнец?» Также, в то же время, основной темой его фантазий и мечтаний были «гадалки» и «виддлинг».

Ганс очень интересовался другими детьми и у него складывались эмоциональные привязанности, особенно к девочкам. Когда Гансу было около трех с половиной лет, его мать сказала ему не трогать своего ребенка, иначе она позвонит доктору и скажет, чтобы он отрезал его. Примерно в то же время его мать родила Ханну. — некоторое время ревновал Ганс.

Фрейд отметил, что у Ганса фобия лошадей возникла сразу после того, как он испытал тревожные сны о потере матери, и примерно в то же время его предупредили о том, чтобы не трогать себя.Фрейд утверждал, что Ганс подавил тоску по своей матери и сосредоточил на ней свое либидо (сексуальную энергию). По сути, у Ганса был Эдипов комплекс.

Через месяц после этого выяснилось, что фобия была глубже. Отец Ганса связал фобию Ганса и его интерес к своему ребенку. Он сказал Гансу: «Если ты больше не будешь протягивать руку своему ребенку, твоя чушь скоро поправится». Беспокойство Ганса продолжалось, и его боязнь лошадей заставляла его бояться выходить из дома.Ганс рассказал отцу о сне, которое он описал:

«Ночью в комнате был большой жираф и один смятый, и большой крикнул, потому что я отобрал от него смятого. Потом он перестал звонить, и я сел на смятую ».

Фрейд интерпретировал это как основанный на утреннем обмене мнениями в родительской постели в доме Ганса. Ганс любил забираться в кровать своих родителей, но его отец часто возражал (как большой жираф, кричащий, когда Ганс уводит смятого жирафа — его мать!).Анализ пошел дальше и интерпретировал длинную шею жирафа как символ пениса взрослого человека.

Когда Ганс встретил Фрейда, его спросили о лошадях, которых он боялся. Ганс сказал, что не любит лошадей с «черными кляшками» вокруг рта. Фрейд считал, что лошадь символизирует отца Ганса, а черные части — его усы. Позже было отмечено, что Ганс сказал: «Папа, не убегай от меня!»

Ганса также пугали падающие лошади. Он описал случай, когда он пошел на рынок со своей матерью и увидел упавшую лошадь.Он также заинтересовался деятельностью, связанной с туалетом, в частности lumf , что в переводе с немецкого означает «фекалии». Ганс рассказал отцу о lumf , рождении сестры, цвете нижнего белья матери и о том, что ему нравится ходить в туалет с матерью или горничной. У него также был воображаемый друг, как и у многих других маленьких детей, которого он называл Лоди. Лоди был получен из saffalodi , немецкой колбасы.

Со временем конная фобия Ганса пошла на убыль.Фрейд считал, что две заключительные фантазии ознаменовали перемену в Гансе и привели к началу разрешения конфликта и уменьшения тревожности. В первой фантазии, описанной Гансом, он был женат на своей матери и играл со своими детьми. Его отцу была отведена роль деда. Во второй фантазии Ганс описал водопроводчика, который пришел, чтобы удалить Гансу задницу и пеленку, и дал ему новые, которые были побольше.

Когда Гансу было 19 лет, он прочитал историю болезни (должно быть, было немного неловко) и встретил Фрейда.Ганс сказал, что в подростковом возрасте у него не было проблем, и он был здоровым подростком. Он больше не мог вспомнить беседы с отцом, и его история болезни была для него совершенно незнакомой. Маленький Ганс вырос оперным продюсером.

Тип метода исследования
Это тематическое исследование, проведенное на одном человеке. Поскольку это не был эксперимент с переменными, не существует независимых или зависимых переменных. Тематические исследования включают анализ и интерпретацию, а не манипуляции.

Сильные стороны

1. Подробные данные: Метод тематического исследования позволяет получить массу подробных данных по исследуемой теме. В этом случае Фрейд смог собрать много качественных данных, которые привели к новым исследовательским идеям и обширной информации.
2. Личные отношения: Ганс обсуждал со своим отцом много разных вещей, таких как мечты и желания. Их существующая тесная связь могла быть причиной того, что Гансу было так комфортно говорить о таких интимных деталях, что привело к появлению множества деталей, которые посторонний исследователь, возможно, не смог выявить.

Слабые стороны

1. Не подлежит обобщению: Тематическое исследование касалось Ханса, пятилетнего мальчика. Результаты этого исследования не могут быть применены к другим людям, таким как взрослые, молодые девушки и люди из других стран.
2. Характеристики спроса: Ганс мог скрыть определенную информацию, потому что считал, что его отец может не одобрить его, или потому, что отец непреднамеренно повлиял на него. Ганс мог даже сказать что-то просто потому, что считал это «правильным» ответом для ситуации.
3. Предвзятость исследователя: Отец был в основном «посланником» между Гансом и Фрейдом. Он мог интерпретировать вещи совсем иначе, чем в действительности. Кроме того, он был отцом Ганса, что привносит в ситуацию эмоциональный аспект и снижает объективность исследования. Поскольку отец Ганса уже был сторонником фрейдистских теорий, это также могло быть посторонним фактором в процессе интерпретации.
4. Невозможно воспроизвести: Надежность этих результатов не может быть проверена, потому что нет возможности воспроизвести тематическое исследование.

Этические вопросы

1. Информированное согласие: Здесь явно было согласие родителей Ханса.
2. Обман: Обмана не было.
3. Конфиденциальность: Личность Ганса общеизвестна.
4. Эмоциональный или физический вред: Ганс не причинил никакого вреда.
5. Право на отказ: Ханс не знал, что он изначально был частью исследования.Кажется, не было возможности уйти, особенно потому, что его отец принимал участие в исследовательском процессе.
6. Разбор полетов: На самом деле не было ничего и никого, кого можно было бы расспросить. Однако Фрейд встретил Ганса, когда он был старше, и они обсудили этот случай, чтобы Ганс знал о том, что произошло.

Прежде чем мы закончим, вот немного информации о происхождении комплекса «Эдип».

Эдип — персонаж греческой мифологии, который случайно убил своего биологического отца и женился на своей биологической матери, от которой у него были дети.Когда все поняли, что произошло, его жена / мать повесилась в отчаянии и отвращении, а Эдип, увидев ее мертвое тело, ослепил себя брошью из ее платья.

Эдип, царь Фив

Ссылка: Freud, S. (1909). Анализ фобии пятилетнего мальчика. Библиотека Пеликана Фрейда . Vol. 8. Истории болезни 1. 169-306.

Как это:

Нравится Загрузка …

Freud (1909) — Little Hans

Freud, S.(1909) Анализ фобии пятилетнего мальчика.

Библиотека Пеликанов, Том. 8, Истории болезни, стр. 169-306

Это классическое исследование психологии индивидуальных различий, которое вы изучите при сдаче экзамена по психологии h267 AS OCR. Вам также понадобится это исследование для сдачи основного экзамена по психологии OCR H567 A Level.

Предпосылки

Тема изучения психологии индивидуальных различий в экзамене h267 — расстройств понимания. Это исследование Фрейда (1909) фокусируется на фобии Маленького Ганса.

На какой теории основано исследование?

Теория психосексуального развития Фрейда

Теория психосексуального развития Фрейда рассматривает как природу, так и питание. Природа рассматривается, потому что стадии психосексуального развития происходят с созреванием в определенном возрасте и питанием, потому что индивидуальные реакции на этих стадиях зависят от того, как с индивидуумом обращаются.

Психосексуальные стадии Фрейда

Фрейд предложил пять стадий психосексуального развития:

1. Оральная стадия (рождение — 1 год)
2. Анальная стадия (1-3 года)
3. Фаллическая стадия (3-5/6 лет)
4. Латентная стадия (5/6 — половое созревание)
5. Генитальная стадия (половое созревание — взросление)

Эдипов комплекс

Согласно Фрейду, Эдипов комплекс встречается у мальчиков на фаллической стадии. Этот комплекс основан на пьесе Софокла «Царь Эдип», в которой Эдип влюбляется в свою мать и убивает своего отца.Согласно Фрейду, эдипов комплекс — это бессознательная мотивация сексуального владения своей матерью. На девочек может влиять комплекс Электры, который представляет собой бессознательную мотивацию к сексуальному владению отцом, что также происходит на фаллической стадии.

Маленький Ганс

Маленький Ганс до того, как у него развились фобии, описывался как веселый и прямолинейный ребенок. Во время этого тематического исследования Хансу было от 3 до 5 лет. Отец Ганса впервые начал документировать поведение Ганса, когда ему было 3 года, и начал разрабатывать свою теорию.

Фрейд предположил, что, когда у Ганса начали развиваться симптомы его фобии, у него стала появляться разница между тем, что он сказал, и тем, что он думал. Фрейд предположил, что у Ганса были бессознательные мысли, которые вызывали его фобию.

Цель исследования

Фрейд стремился как документировать случай Маленького Ганса, так и поддержать его психоаналитическую теорию, особенно поддержать фаллическую стадию его стадий психосексуального развития.

Метод и замысел

На самом деле Фрейд не работал с Маленьким Гансом лично, вместо этого отец Ганса писал Фрейду письма о поведении Ганса.Отец Ганса действовал как доверенное лицо Фрейда, наблюдал за Гансом и задавал ему вопросы, все из которых были переданы Фрейду в письмах.

Это исследование считается лонгитюдным тематическим исследованием , , но оно также содержит наблюдения и элементы интервью.

Важно отметить, что отец Ганса был сторонником теорий Фрейда. Почему это может повлиять на результаты?

Образец и метод отбора образцов

Фрейд (1909) исследовал одного австрийского мальчика.

Для исследования продолжительности, когда участвовал Фрейд, Хансу было пять лет. Хотя, как упоминалось ранее, отец Ганса задокументировал поведение Ганса с трехлетнего возраста.

Процедура

Незадолго до того, как ему исполнилось 3 года, Ганс начал проявлять интерес к своему «пенису» (пенису) и наличию / отсутствию этого органа у других. — человек и не человек.

В это время у него была склонность к мастурбации, из-за чего мать угрожала послать за доктором А., чтобы он прекратил это делать.

Когда ему было три с половиной года, у Ганса появилась младшая сестра, Ханна, на которую он возмутился и впоследствии подсознательно пожелал, чтобы его мать упала в ванну и утонула.

Ганс и его семья жили напротив оживленного места, где было много карет (запряженных лошадьми, помните, что это было в начале 1900-х годов в Вене).

Позже у Ганса появился страх быть укушенным белыми лошадьми. Казалось, что это связано с двумя инцидентами:

1. Когда отец сказал ребенку: «Не трогай белую лошадь, иначе она тебя укусит».
2. Видеть, как лошадь, тянувшая повозку, упала и пиналась ногами.

Его страх затем распространился на тележки и автобусы.

И до, и после развития фобий (бани и лошадей) Ганс боялся, что его мать уйдет, и был склонен к фантазиям и мечтам. К ним относятся: — Фантазия с жирафом. — Две фантазии водопроводчика. — Родительская фантазия.

The Giraffe Fantasy

Ганс рассказал своему отцу о своей фантазии о жирафе, в которой участвовали два жирафа. Один из жирафов был большим, а другой — смятым (Фрейд предполагает, что большой жираф был бессознательным воплощением отца Ганса, а смятый — бессознательным воплощением матери Ганса).

В фантазии Ганс отводил смятого жирафа от большого, из-за чего большой крикнул. Затем Ганс сел на смятого Жирафа.

Две фантазии сантехника

Первая фантазия сантехника: Ганс был в ванной, а сантехник пришел и открутил ее. Сантехник взял большой бурильный молоток и воткнул его себе в живот. Сверло — это инструмент, используемый сантехниками, похожий на штопор.

Вторая фантазия водопроводчика: водопроводчик в этой фантазии отобрал у Ганса зад и пенис (пенис) плоскогубцами и заменил его зад и пенис на большие.

Фантазия о воспитании детей

Фантазия о воспитании детей: Ганс описывает фантазию, в которой он женат на своей матери и имеет детей, но отец Ганса теперь дед, а не отец Ганса. Подумайте, как это связано с Эдиповым комплексом, о котором упоминалось ранее.

Получив «помощь» от отца и Фрейда, после родительской фантазии и «болезни», и анализу пришел конец.

Результаты — Интерпретации Фрейда

Страх маленького Ганса перед лошадьми рассматривался Фрейдом как подсознательный страх перед своим отцом.Это потому, что темнота вокруг рта лошади + шоры напоминали усы и очки, которые носил его отец. Он боялся своего отца, потому что испытывал Эдипов комплекс.

Ганс был очарован своим «чадом» потому, что он переживал Эдипов комплекс.

Жираф Фантазия

Мечта Ганса о жирафах была изображением того, как он пытался отобрать мать у отца, чтобы она могла быть у него самого — еще одна особенность Эдипова комплекса.

Фантазия о воспитании детей

Фантазия Ганса стать отцом со своей матерью, предложенная Фрейду (1909), является еще одним свидетельством Эдипова комплекса.

Две фантазии сантехника

Фантазии Ганса о водопроводчике интерпретировались как то, что он теперь отождествляет себя со своим отцом, а последняя семейная фантазия интерпретировалась как разрешение Эдипова комплекса.

Выводы

Фрейд пришел к выводу, что его исследование Ганса подтвердило:

• Его теорию психосексуального развития / младенческой сексуальности.
• Его предположение, что мальчики на фаллической стадии психосексуального развития испытывают Эдипов комплекс.
• Природа фобий и его теория о том, что они являются продуктом бессознательной тревоги, перенесенной на безвредные внешние объекты.
• Его концепция бессознательного детерминизма, согласно которой люди не осознают причины своего поведения.
• Он использует психоаналитическую терапию для лечения нарушенных мыслей, чувств и поведения, в первую очередь идентифицируя бессознательную причину (ы) нарушения и привнося их в сознание, чтобы их можно было обсудить и разрешить.

Оценка Фрейда (1909)

— Неопровержимость — одна из самых больших проблем Фрейда (1909) и теорий Фрейда в целом заключается в том, что они не поддаются опровержению, что означает, что они не являются научными, поскольку их нельзя доказать ошибочностью.

+ Полезность. Изучение Фрейдом Маленького Ганса и его теорий оказалось полезным для помощи людям в решении проблем и для развития психологии в изучении психики, а не в изучении времени реакции.

— Предвзятость и субъективность — Все данные у Фрейда (1909) были собраны отцом Ганса, который был сторонником работ Фрейда.В результате он мог задокументировать только поведение Ганса, которое поддерживало теорию Фрейда. Более того, интерпретация Фрейдом поведения Маленького Ганса в высшей степени субъективна.

— Возможность обобщения — поскольку выборка исследования состояла только из одного маленького мальчика из Австрии, трудно обобщить результаты этого исследования на других детей с фобиями.

+ Этика — во время этого исследования Ганс был защищен от вреда.

Советы по экзамену по Фрейду

Отвечая на любой вопрос по Фрейду на экзамене h267 или H567, попробуйте использовать слово «бессознательное».

Список литературы

Фрейд, С. (1909) Анализ фобии пятилетнего мальчика. Библиотека Пеликанов, Том. 8, Истории болезни, стр. 169-306

Дополнительная литература

Истории болезни I: «Дора» и «Маленький Ганс» (Библиотека Пингвина Фрейда, том 8)

Десять лучших советов по пересмотру психологии Psych Yogi для A * ученика

Резюме

Название статьи

Фрейд (1909) — Литтл Ганс

Описание

Пересмотренные материалы для Фрейда (1909) о фобии Маленького Ганса, которые вам понадобятся для экзаменов OCR h267 и H567 Psychology A Level.

Автор

Psych Yogi

Загадочная история маленького Ганса

На этом онлайн-сеансе рассказывается история одного из самых известных случаев Фрейда.

Формат: Конференция Zoom или веб-семинар
Продолжительность: 90 минут
Стоимость: 80 фунтов стерлингов за занятие *
Пригодность: KS5 **
Доступность: понедельник, вторник, среда, пятница

* скидки доступны для нескольких классов
** могут быть адаптированы для студентов KS4 и HE

Забронировать сеанс

---

Герберт Граф («Маленький Ганс») в 1930-х годах.Изображение: Wikimedia Commons.

Описание сеанса

Маленькому Гансу было всего пять лет, когда он сильно боялся лошадей.

Его родители посоветовались с Зигмундом Фрейдом, который позже опубликовал исследование фобии Ганса, утверждая, что оно поддерживает его противоречивую теорию Эдипова комплекса.

Это занятие оживит тематическое исследование Фрейда. Под руководством предметного эксперта участники изучат материалы дела и их интерпретацию Фрейдом.

Когда Маленький Ганс заболел фобией, в Вене было 70 000 лошадей.

Это тематическое исследование открыто для критики, но оно также показывает, что Фрейд чрезвычайно тщательно размышлял об эмоциональных мирах детей.

Случай Фрейда — пример плохой психологии, или Фрейд что-то понял?

Никаких предварительных знаний не требуется, но если вы уже обсуждали Фрейда в классе, мы можем опираться на то, что вы уже рассмотрели.

Отзыв об этой сессии

«Студентам очень понравилось.В комнате был большой ажиотаж »

«Очень повезло, что у меня есть эксперт, который дал реальное представление о работе Фрейда. Это определенно прояснило мои взгляды на теорию Фрейда ».

Сделано на заказ!

«Любопытный случай маленького Ганса» был разработан как дополнительное занятие для студентов-психологов A Level, но может быть адаптировано для студентов KS4 и HE, либо в качестве введения к делу, либо для закрепления обучения в классе.

Мы используем гибкий формат и адаптируем каждую сессию к интересам и возможностям каждой группы.Сообщите нам свои требования при бронировании!

Забронировать сеанс

.